Дикий селезень. Сиротская зима (повести)

Возбужденный своими размышлениями, Михаил долго не мог уснуть. Стало быть, скромность не столько черта характера, сколько мировая величина. А скромные, маленькие люди своим душевным здоровьем врачуют род человеческий от высокомерия. Вот он, Михаил Забутин, тоже спаситель? И совестлив, и стыдлив… Нет, пожалуй. Запутался вот… Сбежал на край света… Но ничего, встретит жену и уедет допокоивать мать.

Кое-как успокоившись, Михаил сидя вздремнул и, едва забрезжило в окнах, напряг слух и зрение и весь превратился в ожидание.

Первым совершил посадку самолет местного сообщения. Михаил сидел напротив выхода пассажиров. И хотя с «Аннушки» народу сошло немного, у него зарябило в глазах, он вскочил: а вдруг ослышался, вдруг самолет из Хабаровска — и пристыл спиной к холодной стене: «Не она, не она. Не она…» Потом спросил бородача в штормовке и с лайкой:

— Откуда самолет?

— Из Кавалерово, — бросил бородач.

Самолеты садились один за одним. Михаил уже не отходил от выхода, а только елозил спиной по стене, не успевая просматривать пассажиров.

Наконец объявили посадку хабаровского самолета. В справочном окне Михаил удостоверился, что он не ослышался, что действительно прибыл самолет из Хабаровска. Он взбежал на смотровою площадку, увидел кучку людей, отошедшую от ЯКа. Михаил напряг свое шоферское зрение, но Ирины на поле не увидел. Даже похожих на нее никого не было. Все же он спустился вниз, влип в стеклянную дверь и процедил каждого из «хабаровчан» своим взглядом. Последней шла девушка, которая, ожидающе озираясь по сторонам, как большого ребенка, несла клетчатый чемодан с разъехавшейся «молнией». Девушка, видно, была во Владивостоке впервые и выглядывала кого-то из встречающих. Поравнявшись с Михаилом, она остановилась и посмотрела ему прямо в глаза. Он вздрогнул, отпрянул от стены: «Почему она так смотрит? Неужели это Ирина? Я не узнал ее. Нет, это не она».

Михаил густо покраснел, но все же нашелся:

— Вам помочь?

Девушка промолчала, — и Михаил, выхватив у нее чемодан, пристроился тут же на полу ремонтировать замок. Кое-как успокоившись, он починил «молнию» и спросил:

— Скажите, как с билетами в Хабаровске?

— Смотря куда? — пожала плечами девушка. — Я вот вчера целый день протолкалась в очереди. Хотя сегодня уже проще, дополнительные рейсы во Владивосток выделили.

«Значит, не так-то просто добраться до Владика. Что же, остается только ждать. Сегодня-то Ира должна прилететь: дополнительные самолеты выделили».

Он бегал сверху вниз и снизу вверх, торкался спиной о стену, пропуская толпы и толпы пассажиров, отирался возле багажного транспортера, вызывая подозрительные взгляды девушек в униформе. Если путался и не знал, откуда прибыли заполнившие проход, вклинивался в поток и спрашивал:

— Как с билетами в Хабаровске?

— Полдня выстоял.

— Терпимо.

— Нормально.

С каждым рейсом ответы были все бодрее и утешительнее.

Михаил выбегал на автобусную стоянку: что если проморгал, не углядел Ирину, и она уже садится в автобус.

А ее все не было и не было.

«Как же так? — досадовал он. — С билетами нормально, а ее все нет и нет. Конечно, Хабаровск — перевалочный пункт. Там поди народу тьма тьмущая — яблоку негде упасть. А Ирина такая неприспособленная. Оробела в толчее, вот и не сориентируется».

Ему становилось жалко жену, и он с тоской смотрел в небо, откуда прилетали самолеты.

Выбежав однажды на крыльцо аэровокзала, Михаил понял, что наступили сумерки. Небо молчало. Знобкий туман собирался вокруг пустынной, уже сырой привокзальной площади. Медузы неоновых фонарей косяком, как перелетные птицы, поплыли в фосфоресцирующей мороси. Светлый и многоголосый аэровокзал потускнел, затих. Щеголеватый милиционер с усиками подозрительно оглянулся на Михаила. Тот горько усмехнулся: «Крепко я всем тут глаза намозолил. Хорошо, случайно бритву прихватил — надо снять щетину, а то заберут. Ну и видок у меня замурзанный. А лопатки-то, лопатки болят, истер об стенку. Дошел до ручки: за весь день крошки во рту не держал. Побреюсь, приведу себя в божеский вид и подзаправлюсь на ночь. Завтра-то Ирина наверняка прилетит».

Совершил посадку ТУ из Хабаровска, и Михаил взбежал на смотровую площадку. Уж такая громадина должна всех с собой забрать. Это тебе не ЯКи. К великому смятению Михаила, из самолета вышло не больше сорока человек, и Ирины среди них не было.

Точно волна подмяла под себя Михаила и поволокла его по дну. Учащенно, с перебоями забилось его сердце. Он, задыхаясь, сел в кресло возле бесшумной двери аэровокзальной почты. Дверь на месте не стояла и словно опахивала Михаила воздухом, освежала его.

— Что, улететь не можешь? — к нему участливо наклонился франтовато одетый парень с бритвенной ниточкой пробора среди коротких волос.

— Встретить не могу, — стараясь выглядеть как можно безразличнее, зевнул Михаил в трясущуюся ладонь.