Дикий цветок

Теперь Шлойме Гринблат организует все, что нужно для похорон Хаимке. Шлойме человек дела и большой организатор. Всего-то один покойник, а он организует целую похоронную контору. Суматоха у столярной: Шлойме шлет гонцов во все концы. Только врач сделал то, что ему полагается, без подсказки: проверил Хаимке и констатировал его смерть. Врач не является членом кибуца, и, вообще, он новый репатриант. Медсестра же ветеран кибуца, и по указанию Шлойме она бежит вызвать машину скорой помощи. Аврум торопится разбудить секретаря кибуца и еще несколько важных персон. Только Эстер остается на месте и не собирается выполнять указание Шлойме, хотя оно весьма важно: с большой осторожностью сообщить Брахе, что случилось с ее мужем. Но Эстер не двигалась с места, а стояла, опустив голову, над телом Хаимке, изливая душу в слезах и странных, повторяемых ею словах: «Кто-то должен восстановить моду на мертвых Шестидневной войны». Она ведь швея, думали окружающие, вот и говорит о моде, и не обращали на нее внимания. Никогда не внимали ее словам, а здесь, у тела Хаимке, тем более.

Голда, как всегда, вызвалась помочь осиротевшей семье. Она пошла к Брахе, и Шлойме не возражал. Разве это важно, кто принесет Брахе скорбную весть? После смерти Амалии нет у Брахи во всем кибуце близкой подруги.

Благодаря решительному Шлойме все устроилось. Машина скорой помощи увезла тело Хаимке в больничный морг, и Браха, которая, несмотря на все старания Голды, захотела спуститься в столярную, уже не нашла там Хаимке. Так, благодаря стремительным действиям Шлойме, уберегли Браху от тяжкого зрелища тела мужа, лежащего на груде опилок, между досками и щепками. Браха, маленькая худая учительница, опиралась на руку Голды и плечо дочери Зивалэ, единственного оставшегося у нее ребенка. Лицо Брахи было не от мира сего, глаза замерли, и она ни на кого не смотрела.