Дикий Восток. 1910. Часть 2

К несчастью друзей, старый моряк не жалел керосина, заправляя лампы. И теперь пол-литра горючего огненной лужей стремительно растекались по полу и стене комнаты, наполняя её удушливой смертью и сполохами пламени. Торопов вскочил и, схватив стоящее возле печки ведро с водой, окатил из него занимающуюся стену. Стало только хуже. Стена ненадолго погасла, но керосиновое пятно на полу… Подхватив половичок, он принялся яростно сбивать им пламя. Тем временем Славка, успев перезарядить Кольт, продолжал держать входную дверь на прицеле.

Окровавленный Якоб зашевелился, видимо придя в себя от едкого дыма. Тяжело и медленно он достал из кармана револьвер и, взведя курок, прицелился в Артёма, хорошо выделявшегося на фоне пожара. Выстрел! Ещё один! Слабость и туман в голове от кровопотери не дали ему шанса попасть в цель. Славка напротив, среагировал почти мгновенно и две пули заставили Якоба затихнуть навсегда.

Канищев, наблюдавший короткую перестрелку сквозь неплотно прикрытую дверь, заприметил Славкину позицию и, подумав, что «для допроса хватит и одного», решил сыграть «ва-банк». Просунув ствол в щель, он разрядил весь магазин в Хворостинина. Славка вскрикнул и завалился на пол, уронив пистолет. «А вот теперь — точно капут!» — Не ко времени всплыл старый анекдот в голове Торопова. Хотя, почему не ко времени?

— Да твою мать! — Заорал Артём, со всего маху вышибая плечом дверь, за которой с одной стороны Фрол, присев, пытался перезарядить пистолет, а с другой стоял Микола — оставшийся подручный с дубинкой наготове. Вопреки ожиданиям Артёма, дверь не сорвалась с петель, а с силой распахнулась, отправив незадачливого помощника в нокаут. Торопов же, не очень удачно упав на бок, перекатился на спину, поочерёдно стреляя наудачу в обе стороны от двери. Первые же выстрелы, пробившие насквозь дверное полотно, стали роковыми для так и не пришедшего в себя Миколы.

Канищеву же, сидевшему на полу, повезло много больше. От неожиданного грохота выстрелов и вспышек, направленных, казалось, прямо ему в лицо, он выронил оружие из рук, но, быстро спохватившись, кинулся на противника врукопашную. Схватив своей левой лапищей правую, вооруженную пистолетом руку Артёма, чтобы не дать тому прицельно выстрелить, свободной он с медвежьей силой вцепился противнику в горло, стараясь задушить.

Успев сделать ещё пару неприцельных выстрелов и сбив ударом левой руки шапку с головы Канищева, Торопов начал обмякать, теряя сознание. Фрол, впав в раж, решил для верности дожать ещё немного. Вырвав из бесчувственных пальцев Артёма пистолет, он хотел было наотмашь ударить его рукояткой по голове, но вовремя остановился и несколько раз прошёлся увесистым кулаком по лицу поверженного. Победно усевшись на него сверху, собрался вязать того по рукам и ногам.

— Эй, Микола, где ты там? Тащи верёвку!

Славке пуля попала точно в ствол пистолета, отсушив кисть и рикошетом ударив в бедро, отчего он и завалился на пол, заодно наглотавшись дыма, который все гуще заполнял закрытую комнату. Поэтому геройский рывок друга почти миновал его сознание, но протерев слезящиеся глаза, он таки сумел разглядеть финал поединка и понял, что еще немного и все будет кончено. Одновременно Вяче сообразил, что лучшего момента для победы с врагом и не придумать, он, задержав дыхание, на карачках, почти наощупь рванул к двери, зацепив на ходу наган, выпавший из руки Яшки. Фрол, то ли убежденный в гибели Славки, то ли излишне поглощенный расправой с врагом, а может и просто в гуле, треске и дыму пожара не заметил приближение противника.

Вяче не мудря, просто приставил оружие к затылку Канищева и выстрелил. Голова его лопнула, во все стороны брызнули сгустки плоти и крови. Теперь следовало спасать лежащего в беспамятстве друга. Встать на ноги уже не представлялось возможным. Густой жаркий дым уже наполнял сени. Сунув Яшкин револьвер в карман, и откатив заливающее пол ещё горячей кровью тело Фрола, он ухватил Артема за руку и ползком на коленях поволок к выходу, непроизвольно прикрывая нос и рот рукавом от разрывающей лёгкие гари. Оттащив Артёма от дома на сколько хватило сил, Вяче зашёлся надсадным кашлем, завалившись почти без сил возле друга. Отдышавшись с минуту, стал растирать лицо и уши Торопова снегом, что быстро привело того в чувство. Усевшись, Тёма попытался тряхнуть головой, но смог лишь застонать от боли. Опухшая от ударов полицая скула дала о себе знать.

— Ты как? Норм? — Отрывисто спросил Хворостинин.

— Да… — Сквозь зубы процедил Торопов, прижимая горсть свежевыпавшего снега к ушибленному месту. В голове у него гудели паровозные гудки и паровые молоты, грозящие каждым ударом выдавить глаза и разорвать череп.