Дикий Восток. 1910. Часть 2

— Было бы все так просто… Это у гуманитариев главное оружие — язык. Оно и заметно.

— Во-первых, не язык, а речь. И во-вторых, даже не речь, а мощный, прокаченный интеллект и умение производить качественный, структурированный и осмысленный текст.

— Ишь задвинул, грамотей, — с деланным восхищением отозвался Артем.

— Я на счет дискуссий вот что думаю. Есть что сказать — сразу бей прямо в зубы. Чего с ними, аспидами, церемониться? Раз правда на твоей стороне! Если же нечего сказать — молчи. А попусту орать друг на друга — ерунда и нелепица.

— Еще абсурд и коррупция…

— Вот-вот. Ты уловил суть. Так что рули.

Глава 16

28 октября 1910 года

— Тихо Яша, замолкни. Тут дело такое, все обдумать надо, а ты голосишь на все лады! Значит, говоришь сыскались наши пропажи… И никакие оне не бесы из преисподней, а обычные люди из плоти и крови и ничто им, так сказать, не чуждо… Говоришь рыжую Анютку энтот демон обихаживает. Торопов его зовут?

— Так эстэм. — Коротко поддакнул кучер. — Он ее на друго мисто свёз, а я заприметил и проследил!

— Стало быть, говоришь, не уехали никуда, а живут как баре в собственном доме на краю Ново-Омска. Богато устроились, не лисапед какой зачуханный, а цельный мотоциклет купили! Не хуже, чем у богатейших господ! Значит, деньги имеют!

— Так!

— Стало быть, пора нам к ним наведаться. Должок у их перед нами, что скажешь, Яша?

Поляк ощерил в злой ухмылке зубы и усиленно закивал головой.

— Значит, надо брать за мякотку и да вытрясти все, что знают и где деньги держат! Усадьба на отшибе. Никого вокруг нет. Заявимся тихо, и таким же манером уйдем.

— Фрол Фомич, может сразу их стрельнуть? Мало ли как обернется?

— Никшни, дурак! Какое стрелить? А ежли насмерть убьешь обоих? Откуда вызнаешь, где деньги прячут? Нет, надо их, голубчиков, живыми брать. Вязать по рукам и ногам, да с пристрастием допросить. Опять же, что им собакам такую легкую смерть дарить? Нет, мы им прежде хорошенько кровушку пустим, пущай умирают в муках.

— Что, не боишься крови-то, Яша?

— Да я готов их зубами грызть, ногтями рвать!

— Вот и молодец. Одно мне пока не ясно. Как все устроить по-умному. Надобно побывать на месте, ре-ког-носцировку провесть. — По слогам выговорил без ошибки надзиратель. — И еще, вдвоем пойдем или с подручными?

— Кого же, отец родной, брать? Это ведь и барыш делить придется.

— А ты покумекай своим умишком. Их двое, да нас двое. Да этот, который тебе рожу разукрасил, здоровый черт! И второй хучь и худой, а жилистый, да ловкий. Если брать живыми — можем не совладать. Надо еще пару человек.

— Есть у меня на примете такие. Не то, чтобы я им доверял, но …

— Ты, Яша, как телок. Учу тебя, учу — а ты все дурень. На кой мне твое к ним доверие? Главное — чтобы крови не боялись. А как все исделаем, их там же и прикопаем. А дом сожжем. Вроде как было нападение, драка, и все умерли, хехе. И концы в воду.

— Страшный ты человек, Фрол Фомич…

— Что, испужался? Поди, думаешь, а вдруг Канищев и меня на тот свет спровадить…

— Нет, все по слову твоему исполню, верю как отцу родному.

— То-то же… Слушай меня, Яша, и вскорости запануем почище иных мильонщиков! Есть станем с серебра, спать на шелках, девку, как там бишь ее — Варьку Белозерову, себе заберешь, коли пожелаешь. Богатому все можно! Ты не мешкай, езжай к подручным, уговорись на послезавтра и вертайся сюда.

4 ноября 1910 года.

К вооружению банды Канищев подошел со всей внимательностью. Как раз для такого случая у него имелся неплохой арсенал, годами собиравшийся из отнятого у «преступных элементов» оружия. Само собой, это была всего лишь небольшая часть конфискованного. Зато, по мнению Фрола, лучшая. Яков, помимо револьвера, получил тульскую двудулку, рассыпав по карманам пару пригоршней картечных патронов. Сам же околоточный надзиратель предпочел оснаститься браунингом. Двоим подручным Фрол выдал верёвку, кинжалы и дубинки «И того хватит, они не для огневого боя потребны, пущай руки супостатам крутят, им револьверты без надобности» предусмотрительно рассудил он, держа в голове предстоящую расправу с лихими людьми.

Чтобы случайно не столкнуться с ними нос к носу раньше времени, Канищев и компания переправились через Иртыш на санях.

Добравшись задними дворами до места, Фрол огляделся.

— Слышь, Микола! Сгоняй, разведай кто в доме. Да смотри, чтоб ни один лист не хрустнул! — Негромко скомандовал он. Выяснив, что в доме никого кроме слуги нет, а цепь не даёт собаке достать до крыльца, сторожко засели в засаде позади двора. Ждать пришлось долго. Несмотря на тёплую одежду, у них уже начали коченеть руки и ноги, но Фрол лишь зло шипел сквозь зубы на вялые предложения подельников пойти погреться в трактир или чайную.

— Совсем ополоумели! Сидите тихо, скоро явятся!

И вот, когда уже совсем стемнело, а с неба, к неудовольствию Канищева, посыпался легкий снежок, на дороге мелькнул вдали свет электрической фары, а окрестности огласила какофония рокота мотора вперемешку с многоголосым заливистым собачьим лаем.

— Едут, голубчики! Ну, все, соберитесь, сейчас будет дело!