Дикий Восток. 1910. Часть 2

— И все же надобно еще раз внимательно обойти окрестности, любезнейший Федор Никандрович, настойчиво вам рекомендую. Что у вас по этим любопытнейшим субъектам — настоящим ганфайтерам, прости Господи, как на американском Диком Западе?

— Неизвестные спасители — предположительно — революционеры, скрывающиеся от закона.

— Я тоже ознакомился со статейкой в «Телеграфе». Голубчик вы мой, дражайший Федор Никандрович, пустое это. Бабьи сплетни, одним словом. И стыдно жандармскому офицеру такое и повторять вслед за писаками, — отмахнулся от подобных предположений полковник.

— Однако же все указывает именно на такой вариант, судите сами — вооружены, решительны, скрылись с места преступления, — позволил себе проявить настойчивость Талалаев.

— Вы ведь Первый кадетский заканчивали, а затем Павловское военное училище? А службу где начинали?

— В 92-м пехотном Печерском полку, — отрапортовал, едва не подскочив со своего стула, поручик. Но Орлов едва заметным движением ладони остановил порыв молодого офицера.

— А я, надо вам сказать, имел честь учиться в Московском пехотном юнкерском училище. В офицеры произведен был в далеком одна тысяча восемьсот семьдесят шестом году от Рождества Христова. И службу начинал прапорщиком в 65-й пехотном Московском полку. Это я к чему? Учиться вам еще и учиться, голубчик. Оно бы все и верно, вот только не сходятся концы с концами. Где это видано, чтобы революционеры отмолчались? Что же им мешало крикнуть какую-нибудь пакость, вроде «Да здравствует революция» и прочей чепухи? Времени не нашлось? Совсем не похоже на такого рода персонажей. Далее. Этот народец до денег очень жаден, особливо до чужих. Грабь награбленное — их лозунг. Экспроприировать у экспроприаторов. Эксами свои грабежи называют, вроде как из высоких целей. А тут целый саквояж денег бросили. Разве ж они так поступают? Опять же, отрубленные пальцы… Не с саблей же они ехали. К слову, а что у вас на них собрано, за вычетом газетных побасенок?

— Удалось из показаний свидетелей собрать приблизительные словесные портреты. Сейчас вместе с рисовальщиком пытаюсь воспроизвести их лица анфас для публикации объявления о розыске. Особо интересным фактом считаю утверждения некоторых свидетелей, что один из них выглядел довольно респектабельно.

Молодой жандарм горел желанием отличиться. А лучшим средством для достижения цели ему виделось переквалифицировать нападение на поезд с уголовного в политическое. Тогда вся полнота управления, а значит, и лавры победителя, в конечном счете, достались бы ему.

В последнее время деятельность революционного подполья заметно поутихла, среди эсэров и эсдэков широко распространились ликвидаторские настроения. Недавние пламенные борцы, террористы и подпольщики все больше переключались на легальную работу в газетах и разного рода общественных организациях. Полковник видел настроения и мысли поручика насквозь, словно просвечивал его новомодным рентгеном и одобрял молодую горячность и здоровый карьеризм. Но дело — прежде всего.

— Тогда вот что вам надобно сделать, господин поручик, — перейдя на официальный язык, Орлов показал, что общие рассуждения и рекомендации закончились, а настало время для четких указаний. — Проведите повторный обыск по всему району. Не мог он раненый далеко уйти. Опросите всех врачей, фельдшеров и прочий медицинский состав, кто куда ходил, пусть городовые присмотрятся, где кто из лекарей по домам бывает, особливо в тех местах.

— Разрешите?

— Продолжайте, — одобрительно оценив инициативу подчиненного, кивнул полковник.

— Думаю, бандиты по наводке действовали. Или в банке кто сообщил, или в конторе самого купца-иудея.

— Верно мыслите! Проработайте всех, кто мог знать, что делали, доходы посмотрите, знакомства. А про наших героев — продолжайте поиски, вдруг и выйдет толк. Но если и нападете на след — ничего без моего приказа не предпринимайте. А для начала просто установить негласное наблюдение. А уж потом, как понимать будем, что за птицы, тогда и пригласим к нам на разговор. Но не раньше.

— Есть. Разрешите исполнять?

— Что, и чай не допьете? — взгляд полковника упал на остатки остывшего напитка в стакане поручика. — Идите, Федор Никандрович. Действуйте! Как только появятся новые сведения, касательно этого дела — немедленно ко мне.

— Есть.

*Вагинская — сегодня улица Баррикадная.

*Второй Взвоз — теперь улица Гагарина.

*Навой — плетеный ремень кнута

Глава 5

Торопов

Отворив массивную дубовую дверь, он вошёл внутрь. Несмотря на высокие окна, в помещении царил легкий полумрак. Артёму пришлось несколько замешкаться, давая глазам привыкнуть к разнице в освещении. Подойдя к свободному окошку конторы, он обратился к служащему, попутно доставая из кармана газету с рекламой мотоциклов.

— Добрый день…эээ… сударь. Я хотел бы отправить телеграмму.

— Добрый день. Извольте заполнить. — Служащий протянул Артёму лист бумаги.

— Э, спасибо. — Растерявшись и не найдя подходящих слов, скомкал ответ Торопов.