Дикки-Король

Этот молодой человек тридцати двух лет в помятом джинсовом костюме, шелковой рубашке, с цепочкой на запястье говорит и двигается с крайней развязностью, называет свою квартиру из одиннадцати комнат «мой барак» и притворяется, будто читает лишь одни комиксы. Однако каким-то загадочным образом всем известно, что его мать виконтесса, а он закончил консерваторию, получив первую премию. Он зарабатывает громадные деньги и поэтому пользуется уважением мсье Вери и правом одеваться, как каменщик на стройке, если не считать нескольких побрякушек.

Молодой повар — хозяин ресторана, взволнованный, словно на премьере, велел для начала подать шампанское. Атмосфера смягчилась. В конце концов все расселись, кроме Патрика, потому что Жанина стоит как приклеенная за его стулом, а он не знает, следует ли уступить ей место. Дикки еще не приехал. Алекс принимает резкое решение: он не может себе позволить обидеть Патрика, который исполняет обязанности дирижера и, если рассердится, настроит остальных музыкантов против Алекса.

— Жанина, дорогая, я правда думаю, что тебе лучше посидеть с фанатами. Ты смогла бы выяснить, какова температура в группе…

— Правильно, правильно, — обрадованно подхватил Мажикюс. — Ступайте к вашей пастве…

Несчастная, изгнанная из рая, Жанина являет собой олицетворение горя. Дейв громко хохочет. Преисполненный такта отец Поль присоединяется к разговору Кристины и мсье Вери и рассказывает о своем пребывании в Соединенных Штатах, о «той потребности в духовном, которую я обнаружил у молодежи, такой открытой, такой пылкой…».

— И начисто лишенной, я полагаю, критического духа, — перебил его мсье Вери, чье кредо — не верить ни во что, кроме своего бога — пластинки в 33 оборота, — и пророка его — пластинки в 45 оборотов.

Жанина наконец решилась немного отодвинуться, пошатываясь, словно ее ударили по голове дубиной. После ухода Дейва отказ Алекса — это уж слишком.

— Извини, — с легким раздражением в голосе сказал Патрик.

Жанина вынуждена дать ему сесть. В полной растерянности она смотрит по сторонам. Она не может обратиться к Дикки, потому что тот еще не приехал.

Лицо Алекса неумолимо. Мадам Вери что-то щебечет Жану-Лу. Комиссар Линарес, который никого не знает, выглядит несколько потерянным. Группа из отца Поля, Кристины и мсье Вери оживленно спорит, а Патрик развертывает салфетку. Жанине остается лишь обернуться в глубину зала и убедиться, что оправа все места за столом музыкантов заняты, а слева несколько фанатов объединились с «детьми счастья». Хористка Кати, которая, как обычно, ходила звонить в Париж, чтобы справиться о своем малыше, тоже оказалась без места. Осталось лишь один-два свободных стула за столом, где сидят Жюльен, Рене, «баронесса», торговец грампластинками… Для Жанины, которая так часто ужинала, сидя по правую руку от Дикки, это действительно сброд. Опустив голову, она идет навстречу своему позору, и иронический возглас Жюльена: «Чудо свершилось! К нашему столу грядет Жанина!» — уже никак не может ее приободрить.

Огромная и бледная луна заливает светом какую-то безлюдную планету, безжизненное, усеянное камнями пространство, которое само кажется лунным ландшафтом. Неприветливый ночной пейзаж, посреди которого остановился стального цвета «мерседес», словно мертвый аэролит.

— Дикки, согласись, не можем же мы оставаться здесь!

— Минутку… Дай мне минутку… Я больше не могу, — вздыхает Дикки.

Машину вел Роже; Дейв уехал один. Они сидят на переднем сиденье. Дикки выключил радио, и отсутствие музыкального фона, который сопровождает их повсюду (в машине есть и приемник, и транзистор, и телевизор) — к нему он привык с большим трудом, — смущает Роже. Неожиданно ему становится страшно от тишины и этого уединения с Дикки.

— Дикки, но ведь в «Атриуме» тебя ждут человек сорок.

— Подождут! — нервно ответил Дикки.

— Конечно, подождут… Но ты ведешь себя совсем как «звезда», разве нет?

— А кто же я? — опросил Дикки.

— Но согласись… — возразил шокированный Роже. — Нарочно стоять в чистом поле, заставляя ждать себя кучу людей…

— Заставляя ждать? Но кто тебе сказал, что мне хочется заставлять их ждать? Ведь я имею право хоть пять минут побыть один! Посмотреть на звезды! Или расслабиться?

— Ты не один, ты со мной. Правда, тебе это все равно, — с раздражением заметил Раже.

«Что со мной? Я паникую. Если бы мы были одни в поездке, без этой мафии, мы с Дикки стали бы настоящими друзьями!» Роже твердил себе об этом целых два месяца… И вдруг — этот страх.

— Не все равно, — вяло возразил Дикки.

— Нет, все равно. Впрочем, ты всегда один. Ты не замечаешь официантов в ресторане, горничных, рабочих сцены, людей, которым расточаешь улыбки, даешь автографы, пожимаешь руки…

— Слишком устал, — обессиленно вздохнул Дикки.

Он откидывается головой на сиденье, закрывает глаза.

Они одни в этой нелепой раковине на какой-то враждебной планете. Сверкающие под луной камни, выжженные холмы — в мире нигде не найти милосердия.