Дикки-Король

В самом Дикки, с его запрокинутой головой, белокурыми волосами, его невозмутимыми и чистыми чертами лица, есть что-то неживое, безжалостное. Мимолетная острая ненависть еще раз возникает в груди Роже и угасает…

— Дикки!

Вздрогнув, Дикки привстал. Снова вернулся на землю.

— Ой! По-моему, я был в обмороке… Я спал?

— Три минуты.

— Это мне помогло. Ну скажи, нет, подожди еще минутку, — что ты думаешь об этом их новом имидже?

— ?..

— Но тебе хоть слово сказали? Об этой затее с твоим братом?

— О костюмах? Да, говорили… Не понимаю, что изменится. Будешь ты выступать в смокинге с блестками или в их домотканых балахонах… Я тут ничего не смыслю, но, по-моему, это не будет переворотом…

— Не скажи, ты, наверное, плохо понял… Вери и Алекс задумали разрекламировать более сложный имидж, понимаешь, мы уже немножко пробовали это в отдельных песнях вроде «Проблема рая» или «Мечтал о мире я таком», ну, смысл жизни, тревога о бессмертии, в общем что-то мистическое, понимаешь?

— Понимаю. Совсем в духе Поля, — иронически ответил доктор без всякой задней мысли. — Евангелие и Будда, приспособленные для «Ридерс Дайджест».

— Да, что-то вроде этого. Хотя я никогда не читаю «Ридерс Дайджест». Поэтому твой брат и придет на обсуждение…

— Как так? — перебил его Роже, который не поверил своим ушам. (Неужели он приглашен на ужин? Поль? Этот мошенник отнимет у меня Дикки, вырвет его у меня!) — Это невозможно. Ты не должен позволять, чтобы тебя так бесстыдно использовали! Да еще с такой целью!

— Какой же целью? Он придет лишь высказать свое мнение. Может, он намерен просить Вери прослушать свой хор, понимаешь…

— Хорошо хор! Да ведь эти люди — СЕКТА! Бог знает как я сдерживался, ведь Алекс был убежден, кстати, по-моему, ошибочно, будто присутствие Поля разрядит атмосферу, морально поддержит тебя, все это глупости. Но ты не можешь себя компрометировать с Полем! Из-за какого-то мистического имиджа!

— И все-таки нам необходимо найти что-то новое в моем имидже, — озабоченно сказал Дикки. — Ты же понимаешь, что я не могу выпустить свой диск с устаревшим имиджем, никак не могу. Во всяком случае мне самому все, что я пел, нравилось лишь наполовину, любовь, новобрачные — все это мелко, а англосаксонский рынок я так и не завоевал. Сам я уверен, что если бы я сделал нечто, чуть более сложное, ведь загробный мир существует, разве нет? Люди думают обо всем этом. Это тема.

Поль! Всему конец, пусть сейчас он потеряет Дикки, но только не оставлять его Полю!

— Ты не отдаешь себе отчета, в кого они тебя превратят. Все эти люди — дебилы, которых эксплуатирует мой брат. Жалкие людишки, как и твои фанаты! (Он ясно замечает — лицо Дикки каменеет, становится жестоким. Но Роже больше не (владеет собой.) Неужели ты не понимаешь, что теряешь контроль над собой, губишь свою личность? Ты хоть помнишь, о чем говорил в последние дни перед выходом на сцену? Что делал? Ведь ты несешь полную чушь. Ты уже патологический случай, который эксплуатируют торговцы грезами и наркотиками, эксплуатируют твои кровососы-фанаты, и в конце концов вместе с этими сумасшедшими ты утратишь те крохи здравого смысла, что у тебя остались. При подобном образе жизни я не гарантирую, что через год, даже раньше, ты не окажешься в больнице. Тебе, значит, мало этого бреда, девок-истеричек, подарков от несчастных, у которых нет ни гроша, мало этих младенцев, ждущих твоего благословения, и ты шествуешь с важным видом, являешься людям, на худой конец, тебе больше не придется утруждать себя пением, все будут просто глазеть на тебя как на статую святого Жанвье, но нет, и этого тебе мало, ты еще хочешь разыгрывать из себя пророка и оправдывать то, что нельзя оправдывать… Я… я… Дикки, я не хотел говорить этого… Я боюсь за тебя, вот в чем дело. Мне страшно, что все это кончится очень плохо.

— Поехали? — бесстрастным голосом спросил Дикки.

— Я все сказал неверно, я хотел предостеречь тебя…

— Поехали?

«Он думает, будто я хочу его унизить, да нет, Дикки, видит бог, нет! Ты всего лишь ярко освещенная витрина магазина из моего детства, освещенная сцена, на которой каждый вечер я теряю тебя…»

— Поехали?

— Не держи на меня зла, послушай… У меня сейчас куча проблем…

Слишком поздно, слишком поздно… Дикки был совсем далек от него, снова недоступен.

— Я сам поведу. Пересядь, пожалуйста.

Роже вылез из машины; сердце колотилось, словно вот-вот разорвется. Дикки мягко проскользнул за руль. Роже прошел под светом фар, почувствовал, как его обдало мощное дыхание машины, и, даже не услышав шума мотора, увидел, что она умчалась. Ведь он хотел ему добра… Он остался один на планете, где все словно вымерло.

— Ага, вот и Дикки! Дикки пришел!