Есаул пишет, что в Москве тоже есть вражеский лазутчик. Скорее всего, это кто-то из своих продал душу туркам или латинянам за золото. Свой?.. Да какой он, ко псам, свой, если за подачку продает родную землю! Однако за подачку ли? Кое-кто из бояр и дворян служил самозванцу и полякам, успел по уши вымазаться в дерьме, но многим удалось замести следы своих преступлений. Вдруг кого-то из таких взяли за горло и, угрожая разоблачением, вновь заставили служить прежним хозяевам, только уже тайно? Такой вражина страшнее подкупленного: ему назад дороги нет. Истинно говорится: какая рука крест кладет, та и нож точит. И в любой момент воткнут этот нож тебе в спину, прямо под левую лопатку, чтобы достать до сердца!
А ты, Никита Авдеевич, раскидывай мозгами, сиди и думай, как отыскать врага не только в Москве, но и в Азове, откуда до басурман вообще рукой подать. Какой теперь сон, какой отдых? Получилось, что ты весь на ладошке для чужого глаза, словно вывели тебя голым на площадь при скоплении народа и выставили на потеху хмельной толпе: глядите, вот он!
Бухвостов вскочил и заметался по горнице, сжимая ладонями пылавшую голову: какой позор на его седины! Потом немного успокоился и сел на кровать. В тереме стояла сонная тишина. Даже ветер на улице стих, и деревья в саду словно замерли, будто боясь шевельнуться хоть одним листом перед надвигающейся грозой. Где-то в отдалении пророкотали первые раскаты грома, и Никита Авдеевич перекрестился на образа: Илья-пророк катит на небесной колеснице, готовясь метать на грешную землю огненные стрелы молний.
Однако нечего нюни распускать, пора за дело. Когда нащупаешь врага, прояснятся причины многих прежних неудач, а сейчас нужно действовать быстро и решительно.
Знают ли предатели, что ему уже известно об их существовании? Разумнее всею предположить, что знают, и вести себя соответственно: язык не распускать даже при самых доверенных людях, никому не открывать своих замыслов и не предупреждать заранее о том, кому и что будет поручено. Только внезапность, скрытность, и быстрота — в ещё большей степени, чем прежде. И немедленно начать тайный розыск предателей, не жалеть ни себя, ни других, вертеться юлой, но все успевать и хоть на полшага, но опережать успевшего проведать о его действиях противника. Пока он не поднял врагов на дыбу, спасение только в этом.
Вернувшись к столу, Никита Авдеевич быстро выскоблил полосу пергамента и стал писать ответ есаулу Паршину. Придется казаку, прискакавшему из Азова, довольствоваться краткой передышкой и снова сесть на коня. Время не ждет! Пусть птицей летит через степь!
Закончив, дьяк спустился вниз и велел прикорнувшему на лавке Антипе позвать гонца. Тот пришел быстро, видно, лег отдыхать не раздеваясь. Бухвостов залил пергаментную полоску воском, запечатал своим перстнем и подал гонцу:
— Гони во весь опор. Есаулу скажешь: пусть ждет! Он поймет. Стрельцов дать для охраны?
— Не надо, — отказался казак. — Со мной еще двое, они в пригороде ждут. А твоим людям с нами несподручно: они сутками напролет скакать непривычны.
— Езжай с Богом! — Дьяк перекрестил гонца и сунул ему в руку кошель с серебром. — Бери, не отказывайся, в дороге пригодится. Только в кабаки не заворачивайте.
— Как можно? — плутовато усмехнулся казак и, не прощаясь, вышел.
Бухвостов поманил пальцем шута и тихо оказал:
— Утром позовешь Демьяна. Впусти его с заднего крыльца и сразу веди наверх. Потом разыщи Терентия Микулина и тоже веди ко мне. Да предупреди Павлина Тархова и Ивана Попова, чтобы не отлучались. А к обеду пригласи Макара Яровитова. Сейчас разбуди ключницу: пусть приготовит мне поесть. На стол соберешь сам в верхней горнице рядом с моей спаленкой. И чтобы никто меня не беспокоил, не то прикажу дать батогов!
Горбун согласно кивал, для верности загибая пальцы, чтобы лучше запомнить распоряжения хозяина.
— Иди, — отпустил его Никита Авдеевич и тяжело начал подниматься по лестнице: грудь сдавило болью, затылок словно налился свинцом. Скорее бы уж нависшие над городом тучи прорвало ливнем!
Остаток ночи Никита Авдеевич провел в трудах: не смыкая глаз, сидел за столом и старательно выводил на полосках пергамента закорючки шифров. Для связи с каждым из подчиненных ему людей у Бухвостова существовала своя система тайнописи, которая время от времени изменялась, чтобы враг не смог прочесть перехваченное письмо. Разобрать шифр могли только адресаты и отправитель; для этого применяли целый ряд уловок, самыми простыми из которых были написание в зеркальном отображении или справа налево, на арабский манер. Поэтому письмо, отправленное в Царьград, не могли прочесть в Варшаве, и наоборот.
Но все равно есть опасность, что тайная грамотка попадет в чужие руки, а в каждой земле найдутся ученые книжники, готовые не жалея времени корпеть над непонятными значками, чтобы проникнуть в их смысл. Для книжного червя это увлекательнейшая охота за неизвестной, тщательно скрытой от посторонних мыслью. Поиски ключа к шифру для них куда азартнее, чем гонять по полям зайцев или травить собаками кабана.