Дикое поле

Макар поужинал в компании помощников Сардара и блаженно растянулся на кошме. Костры незаметно догорали, табор потихоньку успокаивался чуть свет — снова на коней, и надо набраться сил для долгого пути. Гонец повернулся на бок, укрылся попоной и задремал.

Проснулся он оттого, что кто-то встряхнул его за плечо. Нащупал рукоять спрятанного под халатом кинжала, рывком сел и увидел караван-баши.

— А-а, это ты. — Яровитов облегченно вздохнул.

— Плохие вести, — наклонившись к его уху, зашептал Сардар. — Тебе нужно уходить.

— Что случилось? Стражники?

— Тихо! — Караван-баши знаком приказал ему встать и отвел в сторону. — Ты видел купца, с которым я говорил? Он человек Азис-мурзы. Пристал ко мне как смола: кто ты да откуда. Пришлось сказать, что я тебя почти не знаю, принял в караван за деньги. Завтра, как только мы окажемся в каком-нибудь городке, где есть стражники, он наверняка выдаст тебя.

— Принес его шайтан! — зло сплюнул Макар.

— Не ругайся, этим делу не поможешь, — укорил его Сардар и предложил: — Возьми коня и скачи в Кафу. Завтра днем будешь там. Больше я ничем не могу тебе помочь.

— Хорошо, а если он донесет на тебя?

— Я всегда могу отговориться, что коня украли, а охрана проспала. Как добраться до Кафы, я объясню. Пошли…

Он потянул Яровитова в темноту, туда, где тяжело переступали копытами стреноженные лошади. Сам выбрал скакуна, заседлал, потом показал дорогу на Кафу и хлопнул ладонью по спине гонца:

— Удачи тебе! Прощай!

Макар легко вскочил в седло и хлестнул жеребца плетью. Норовистый конь вскинул голову и понесся так, что только ветер засвистел в ушах. Вскоре мерцающие огоньки угасавших костров остались далеко позади.

В полдень Яровитов был уже на пристани. Коня он оставил в караван-сарае на окраине Кафы: просто привязал поводьями к столбу коновязи, и все. Жаль расставаться с резвым и неутомимым жеребцом, сослужившим ему верную службу, но что поделать? Жемчужину Алтын-карги Макар завернул в лоскут шелка с письмом, залепил смолой и спрятал за щеку: кто знает, что ждет впереди, а так надежнее, да и от чужих глаз подальше.

Умара долго искать не пришлось. Среди толкавшихся на причале рыбаков гонец сразу заметил юркого маленького человека с обезображенным лицом. Разорванная щека Умара срослась неровно, и от этого казалось, что один его глаз постоянно хитро прищурен. Подойдя ближе, Яровитов тронул его за локоть:

— Ты Умар?

Тот шустро обернулся, и на Макара уставились близко посаженные к носу черные бусинки глаз.

— Салям! Я Умар. Чего тебе?

— Хочу отправиться в Гезлев. — Яровитов вытащил кошелек.

— Пошли, моя фелюга там. — Умар показал в дальний конец причала. — А где товар?

— Его повезут по суше, — туманно ответил гонец.

— Так не пойдет, мне обещали товар, — заупрямился оборванец.

— Якши, я доплачу за него, — быстро нашелся Макар. — Сколько ты хочешь?

— Пять золотых. — Умар помахал у него перед носом растопыренной пятерней. — У тебя есть деньги?

— Есть, есть, — заверил Яровитов. — В море отдам. — Ему хотелось как можно скорее покинуть Крым и очутиться подальше от стражников Азис-мурзы и его вездесущих шпионов.

— Ладно, — смилостивился Умар и повел к фелюге.

Она оказалась старой и грязной, с драным парусом и такими щербатыми бортами, словно их грызли неведомые морские чудища с огромными зубами. Около скрепленной брусом мачты возился одетый в лохмотья матрос, рядом дремали еще двое. За кормой болталась на причале лодка.

— Отчаливаем! — заорал Умар. — Живо на весла! Макар полагал, что ему предложат разместиться в каюте на корме, но хозяин фелюги указал на сети, сваленные на носу:

— Там сиди.

Пришлось устроиться на сетях. Повинуясь сердитым окрикам Умара, матросы оттолкнули фелюгу от причала и спустили весла на воду. Пробравшись между гребцами, хозяин подошел к гонцу и требовательно протянул грязную ладонь:

— Давай деньги! И говори, куда плыть? Я думаю, тебе совсем не нужно в Гезлев.

— Ты прав, — согласился Макар.

Он запустил руку под халат, достал из кошелька пять золотых и положил на ладонь Умару. — Высади меня как можно ближе к Азову.

— Вот как? — Лицо хозяина фелюги помрачнело. — Я мало взял с тебя. Добавь еще три монеты. За риск.

Решив не спорить с вымогателем, гонец отдал еще три золотых. Умар сразу повеселел и приказал поднять парус. Казалось, золото вливало в него новые жизненные силы, придавало бодрости. Он даже начал мурлыкать какую-то песенку.

Постепенно берег превратился в узкую туманную полоску, едва видневшуюся по левому борту. В открытом море парус громко хлопал, горбом вздуваясь при каждом порыве свежего ветра. Как ни странно, старая фелюга имела довольно приличный ход и легко скользила по волнам. Матросы бросили весла и сгрудились на корме, что-то обсуждая со своим капитаном. Убаюканный мерным покачиванием суденышка, уставший после бессонной ночи, Макар незаметно задремал.