Дикое Сердце 1 часть (ЛП)

- Да, трус, потому что не следовало никого слушать, следовало убить всех, кто стоял у меня на пути и не давал добраться до тебя, чтобы сжать тебе шею вот этими руками, – Хуан увидел страх на бледном лице Айме, и презрительно успокоил ее: – Не пугайся, не кричи. Это ты трусливая, трусливая и подлая. Потому что лгунья, лицемерка, потому что унижаешься, кусая в спину, пропитывая своим ядом кровь.

- Хуан, Хуан, – взмолилась Айме. – Я знаю, ты имеешь право ненавидеть меня и презирать. Но в глубине души ты любишь меня, потому что любовь так просто не исчезает.

- Твоя вырвана с корнем.

- Тебе так кажется, Хуан. Ты только начал с ней бороться, а я целыми днями с ней борюсь. При каждом рывке, чтобы искоренить ее, у тебя кровоточит сердце, как у меня кровоточит до сих пор и сводит с ума от боли. Потому что я люблю тебя, Хуан, только тебя люблю. И никто и ничто этого не изменят.

Она скользнула в тень и, опершись на колонну, тихо заплакала, закрыв лицо руками. Хуан взирал на ее слезы со сломленной волей, и в титанической борьбе чувств и представлений, будто зависнув над двумя безднами, упрекнул:

- Хватит лгать, обманывать и ломать комедию. Люби ты меня хоть немного, хотя бы наполовину, как клялась…

- Я люблю тебя!

- Не лги! Твои поступки слишком серьезные и очевидные. Ты вышла замуж за другого!

- За другого, кого не люблю. Клянусь! Я никогда его не любила. Я ненавижу его, он меня раздражает. Обстоятельства подтолкнули меня. Я не знала, что ты вернешься. Мне сказали, что ты не вернешься.

- Кто сказал?

- Педро Ноэль, нотариус. Он узнавал. Сказал, что у тебя сложности с правосудием, полиция тебя ищет, и ты не вернешься на Мартинику; тогда я подумала, что твои слова оказались лживыми, что ты намеренно мне солгал, обещав вернуться. Я решила, что ты посмеялся надо мной.

- А почему же ты не подождала еще немного?

- Меня ослепила злоба, Ренато торопил.

- Конечно, торопил, ведь ты вела двойную игру. Нет, меня ты не обманешь. Я тебя знаю. Я не добрый и наивный Ренато. Знаю твою подлость, эгоизм, всю холодную и лицемерную жестокость твоей души.

- Но ведь ты любил меня, хотя и знал об этом!

- Да, любил, как любят самую вредоносную вещь, отравляющий наркотик; как грех, которому поддаются; как опасность, где можно погибнуть в любой момент. Я так тебя любил, что решил стать другим человеком и изменить образ жизни, на что никогда бы не пошел, лишь бы удовлетворить твое честолюбие и тщеславие, унизить единственное, что было у меня: гордость пирата. Стать как все, дабы ублажить тебя и любить при свете дня, чтобы ты принадлежала только мне; даже «Люцифер» я бы передал в другие руки и перестал зваться Хуаном Дьяволом; превратить все со мной связанное в пыль, чтобы соткать из этой пыли цветочный ковер, по которому бы ты ступала. Вот как я тебя любил… Но все закончилось! Ты хотела стать сеньорой Д'Отремон? Так будь ей. Будь ей по-настоящему!

- Нет! Нет! Я убью себя, если ты меня бросишь! Клянусь тебе!

- Убьешь себя? Да ну! – презрительно отозвался Хуан. – Если я не брошу тебя, то сведу с ума, измучаю и истерзаю, чтобы превратить твою жизнь в ад!

- Не бросай меня, Хуан!

- Хозяйка, хозяйка, идут. Осторожно! – предупредила подоспевшая Ана. – Идут отсюда, по-моему, это сеньор Ренато.

- Айме! – позвала Моника, приближаясь к группе. Айме отошла в тень; Хуан не шевелился. Вскоре подошел Ренато и начал извиняться:

- Простите, если прервал интересный разговор. Я услышал голос Хуана, а поскольку он попрощался, чтобы улечься спать более часа назад…

- Да, но было жарко. Я не могу спать запертым.

Моника вздохнула спокойнее, поскольку с волнением и тревогой ждала ответа Хуана. Ее удивила неожиданная холодная серьезность, с какой он ответил Ренато, а на губах показалась горькая усмешка:

- Учти, я ведь провел больше ночей под открытым небом, чем под крышей дома.

- Понимаю. Ночи в море, должно быть, очень восхитительные.

- Да. Особенно когда ты юнга или моряк третьего класса и тебя будят пинками, чтобы ты нес вахту, – заметил Хуан.

- Не хотел касаться малоприятных воспоминаний, – жизнерадостно уклонился от темы Ренато. – Но уверен, будучи капитаном и владельцем корабля, ночи для тебя полны такого очарования, что начинаю признавать твою правоту.

- Какую правоту?

- О чем я говорил с Моникой, – и повернувшись к упомянутой, напомнил: – Ты собиралась отдыхать, Моника. Сказала, что у тебя нет сил, что вполне понятно, поэтому отказалась ждать Ноэля.

- Приезжает Ноэль? – удивился Хуан.

- Я жду его. Мне передали, что его повозка попала в дорожную переделку, но он уже скоро появится. Его приезд тоже внезапный, как и твой. Итак, продолжу свою мысль. Думаю, поступаю неправильно, что стараюсь изменить твою жизнь.

- Не думаю, что неправильно. Я очень тебе благодарен за усердие. Кроме того, ты сказал, что нуждаешься во мне.

- Действительно, так сказал.

- Я не стану отказывать в помощи, когда положение такое серьезное. Ты бескорыстно помогал мне каждый раз, когда я нуждался в помощи.

- Хуан, Ренато хотел сказать… – вмешалась взволнованная Моника.