Дикое Сердце 1 часть

- Ты так любезен, беспокоясь о моих слезах. Не придавай этому значения, это беспокойство и тоска по покою монастыря, уверяю тебя, только это.

- Дело в том, что ты выразилась таким образом, что… – опроверг Ренато.

- Что не могла никого обидеть, – еле сдерживалась раздраженная Моника. – Я ограничилась вопросом к сестре, уверена ли она в своем чувстве. Думаю, в браке предпочтительней раскаяться на час раньше, чем минуту спустя.

- Действительно, но почему Айме должна раскаиваться? На чем основаны твои домыслы, что я недостоин ее?

- Я никогда так не говорила! – горячо отрицала Моника.

- Не обязательно говорить то, что и так ясно, – горько посетовал Ренато. – Есть что-то во мне, что тебе не нравится. Ты совершенно переменилась, перестала со мной дружить, когда поняла, что я влюблен в нее. Это правда. И проясним наконец: с тех пор, как ты вышла из монастыря, за те несколько раз, что мы виделись, ты общалась со мной холодно и неприязненно, почти с ненавистью. Почему? Что плохого я сделал? Ведь ничего же, да? Что ты имеешь против меня, кроме страха, что я сделаю счастливой твою сестру? Какие ты видишь во мне недостатки? Какие во мне есть изъяны?

Сдерживая эмоции, Моника молча посмотрела на него. Оставаясь спокойной и холодной, она сотворила чудо, скрывая правду, которая ударами сердца, казалось, била ей в виски. С чем-то похожим на улыбку, она вежливо ответила:

- Ренато, то, что ты говоришь – это ребячество. Кто может найти в тебе изъян? Ты самый богатый человек на острове, самый важный после губернатора, и даже важнее его для большей части людей. У тебя есть имя, состояние, молодость и таланты. Разве не к этому стремилась бы любая женщина?

- Ты или слишком меня хвалишь или жестоко насмехаешься. Если у меня есть все это, тогда что ты имеешь против меня?

- Ничего, Ренато. Что я могу иметь? Мы живем в разных мирах, а этот мир не мой. Поэтому многие не понимают меня, и ты в первую очередь. Забудь обо мне, пусть забудут все. Позволь мне вернуться в Сен-Пьер, и будь счастлив, безмерно счастлив, я желаю тебе этого. Забудь обо мне, Ренато. Это все, что ты должен сделать.

- Моника, Моника! – позвал Ренато, видя ее удаляющийся шаг.

- Ренато, что с тобой? Что происходит? – спросила Айме, заботливо приближаясь к жениху. – Ты расстроен, бледен, но не стоит. Ты не должен обращать внимания на то, что она тебе сказала.

- Я говорил с Моникой.

- Я знаю. Видела, как она пробежала. Я искала тебя, потому что решила, что ты бы пошел за ней, я не выношу, когда она клевещет на меня.

- Клевещет? – удивился Ренато. – Она ничего не сказала о тебе. Что она могла сказать? Что я, по-видимому, не удовлетворяю ее в качестве зятя.

- Она так сказала? – воскликнула Айме в крайнем изумлении.

- Это было слишком очевидным, чтобы я этого не понял. Полагаю, она не находит меня достойным твоей любви и ей досадно, что ты меня любишь.

Айме усиленно сдержала насмешливую улыбку, которая уже играла у нее на губах, и глубоко вздохнула, чувствуя себя уверенной, наслаждаясь, как никогда, ситуацией, чтобы полновластно вершить три судьбы по своей прихоти, и снисходительно упрекнула его:

- Мой дорогой Ренато, не могу поверить, что не знаешь своих достоинств, ты придаешь глупостям Моники слишком большое значение.

- Это ты первая придала им значение, а не я. Если это глупости, почему же ты так рассердилась?

- Я лишь слабая женщина. А ты наоборот, сильный, мудрый и умный мужчина. Было бы лучше, если бы ты забыл о выходках Моники.

- Именно об этом она попросила: забыть ее и позволить ей завтра вернуться в Сен-Пьер, чтобы уже там ждать ваше возвращение.

- Мне это кажется своевременным, но пусть она едет не одна. Лучше нам вернуться втроем, уладить там дела, пока ты улаживаешь здесь свои и велишь поскорее отремонтировать дом в столице, где у нас будет медовый месяц. Через пять недель мы поженимся, а Моника вернется в монастырь – единственное подходящее для нее место. Пусть примет, наконец, монашеский постриг, пусть даст обет. – И весело, больше насмехаясь, заявила: – И пусть молится за нас и наши грехи, раз уж выбрала такой путь, чтобы попасть на небо.

- Ты тоже уедешь? Оставишь меня?

- На несколько дней, глупенький. Так нужно. Если мы решили пожениться, то нужно уладить тысячу вещей. Если мы официально помолвлены и поженимся, то не очень хорошо жить и спать под одной крышей. Тебе так не кажется?

И она поцеловала его долгим горящим поцелуем, закрыв глаза, возможно, представляя себе другие губы, и Ренато, на секунду охваченный этим водоворотом, ответил ей на огненный поцелуй, прошептав:

- Айме, жизнь моя!

- А теперь благоразумие, – посоветовала Айме, возвращаясь в прежнее состояние. – Распорядись, чтобы завтра нас отвезли в Сен-Пьер. Я скажу это маме и… – Она прервалась, увидев в нескольких шагах Янину, и не сдержала удивленный возглас: – Ах!

- Сеньора София ожидает сеньора Ренато в своих покоях, – сообщила метиска, принимая скромный вид. – Она попросила, чтобы вы пришли немедленно.

- Вы испугаете любого, – зло пошутила Айме. – Что вы надеваете на ноги, чтобы ходить, как кошка?