Дикое желание любви

Мрачно улыбнувшись, она покачала головой. Она не настолько утратила чувство меры. Кроме того, она не собиралась плыть с ним по реке одна. С ней должна отправиться Паулина. Глупая девушка-служанка будет в восторге от такой перспективы. Ее сложно было назвать строгой компаньонкой, но это лучше, чем ничего.

Сундук Кэтрин был наполовину заполнен, сорочки, туфли и шляпки валялись на полу и на кровати, когда в дверь ее спальни постучали.

— Да?

— Вас хочет видеть какая-то дама, мадам, — сказала Паулина.

Прежде чем Кэтрин успела ответить, в комнату ворвалась Фанни.

— Прости за бесцеремонность, дорогая. Я не могла ждать в гостиной ни минуты. Я хотела приехать, как только услышала о вашей беде, но вынуждена была проводить задержавшихся после бала гостей…

— Это все, Паулина, — сказала Кэтрин, знаком показывая девушке закрыть дверь.

Фанни поцеловала Кэтрин в щеку, сняла ридикюль и бросила его на туалетный столик.

— Ты должна рассказать мне, что именно произошло той ночью… — Заметив сундук, она не закончила фразу. — Уезжаете, Кэтрин? А Рафаэль? Не похоже, чтобы он собирался.

— Рафаэль не едет.

— Он отправляет тебя одну? В Альгамбре так же небезопасно, как и на реке? Я удивлена вашим решением.

— Да? — тихо спросила Кэтрин. Назойливые комментарии девушки в любое другое время не вызвали бы у нее столь негативной реакции, но сейчас они ее раздражали.

— Я бы не оставила Джилса одного в подобной ситуации. Да и он не позволил бы мне пуститься в путь по реке без личного сопровождения.

Голос Кэтрин был мягок.

— Но у тебя другая ситуация, правда? В любом случае я еду не одна.

— Лодочники не в счет. Им нельзя доверять…

— Я доверяю им так же, как и некоторым джентльменам моего круга, — сухо сказала Кэтрин. — Тем не менее Маркус Фицджеральд предложил мне свою… протекцию.

Двусмысленность этого слова не ускользнула от Фанни. Она неожиданно села на стоявшую рядом кушетку.

— Кэтрин, — прошептала она. — Ты не можешь.

— Не могу? — переспросила Кэтрин, не глядя на Фанни.

— Это немыслимо. Только не говори, что ты предпочла его Рафаэлю.

— Хорошо, — согласилась Кэтрин, — не скажу.

Фанни нахмурила брови над серьезными серыми глазами.

— Позапрошлая ночь была настолько ужасной?

— Не самой приятной. — Кэтрин позволила себе натянутую улыбку.

— Джилс говорит, что сбежавших рабов уже несколько десятков и через некоторое время они могут напасть снова. Теперь мужчины знают, что они на болоте, и примут меры для их поимки.

— Очень обнадеживающе, но я все равно возвращаюсь в Новый Орлеан.

— Ты совершаешь ошибку, Кэтрин.

После этого наставнического, осуждающего тона желание быть мягкой и довериться Фанни прошло. Кэтрин не обратила внимания на звук открывшейся двери в спальню.

— Вполне возможно, — ответила она, — но это моя ошибка.

Времени совсем не осталось. Она склонилась над сундуком. Пытаясь разглядеть лицо Кэтрин, Фанни спросила:

— Рафаэль знает, что ты уезжаешь?

Кэтрин стало неловко, но она решила не увиливать.

— А похоже на то, что я сказала ему?

— Нет, — странным тоном ответила Фанни. — Думаю, это было бы не очень мудро.

В скором времени Фанни ушла. Кэтрин, стоя у двери, наблюдала, как она садится в фаэтон брата и кучер взбирается на свое место. Девушка несколько секунд сидела неподвижно, словно собираясь с мыслями, затем резко дала знак трогаться. Кэтрин смотрела ей вслед, пока пыль от их экипажа не развеялась в листве.

Сундук был тяжелее, чем предполагала Кэтрин. Они с Паулиной смогли пронести его только по тропинке в лесу, да и то часто останавливаясь. Кожаные ремни впивались им в руки, а из-за длинных юбок они не видели, куда ступают, им мешали корни деревьев и лоза. Всякий раз, когда Кэтрин оступалась, Паулина хихикала, и этот неприятный звук вызывал желание ее отшлепать.

Устав от тяжелых мыслей, она стала сомневаться в разумности принятого решения. Но это ее не остановило. Она не могла и не будет больше ни секунды терпеть эту ситуацию.

Ее глаза горели из-за собравшихся у ресниц соленых невыплаканных слез. Как давно она спала? Не прошлой ночью, не позапрошлой. За прошедшие сорок восемь часов она присутствовала при двух смертях и одном рождении. А сколько времени прошло с тех пор, как она спокойно отдыхала? Казалось, месяцы, годы, вечность.

Ожидавший ее экипаж был новым ландо Трепаньеров: блестящий, черный с серебряными и голубыми вставками. Как мило с их стороны предложить его. Маркус оперся о него и лениво бил кнутом по ботинку или обмахивался им от жужжащих вокруг мух. Заметив с трудом идущую в его сторону пару женщин, он швырнул кнут на землю и подошел, чтобы освободить их от ноши.

— Спасибо, — сказала Кэтрин, едва дыша и пытаясь улыбнуться.

Маркус, делая вид, что ему не тяжело, отнес сундук к задней стенке экипажа и поднял в багажный отсек, а лениво спустившийся кучер принялся его привязывать.

— Кэтрин, — сказал Маркус, беря ее руку и поднося к своим губам. — Я не могу передать…

— Я тоже — как я благодарна за твое предложение отвезти меня домой к маме, — быстро произнесла она. — Я в неоплатном долгу перед тобой.