Диковинница

— Начались войны за владычество. Хотя какой смысл во власти, которая держится на дудочках-самогудочках, палицах семисотных, свистках всех мастей и прочем оружии массового поражения? Да-да, в этих бесконечных побоищах не обходилось без воровства и мошенничества. Пришлось вмешаться волхвам. Они заперли наиболее опасные чудесные предметы в Диковиннице и строго-настрого запретили пользоваться чарами в широкомасштабных целях. После этого их вмешательства потихоньку всё наладилось. Ну, были, конечно, стычки, в результате которых Тридевятые земли разделились на несколько держав. Но так оно даже к лучшему.

С той поры, как был возведён барьер, никому, даже Кощею, не приходило в голову его разрушить. Какие бы события не происходили. Но это не означает, что мы забыли о вашем существовании. Вы ведь нас тоже не забыли? Наш мир отчасти сохранился в ваших сказках, мифах и легендах. И он никогда не представлял угрозы вашему. Но не наоборот. Поэтому Хранители позволили послать к вам соглядников. Обмениваться знаниями, идеями, опытом. В условиях строгой секретности, конечно. Теперь мы называем их связистами. И если ты, Белянушка, твёрдо решила учиться в Ведарии Мудрограда, без их помощи нам не обойтись…

— Ну почему, почему всякий раз на самом интересном месте! — выдала Белка незабвенную мультяшную цитату, когда солнце закатилось за горизонт, и экран зерцальника погас.

— И так почти всё понятно, — успокоила её Вера Сергеевна. — Не такие уж они и изолированные. Просто посещения строго регламентированы. Пойдём-ка спать. Утро вечера мудренее.

* * *

Мудрым, или нет, но утро оказалось хмурым и неприветливым. Бросив взгляд за окно, Беляна убедилась, что на улице моросит мелкий и мерзкий дождик, вопреки ожиданиям не охлаждая воздух, а делая его густым и душным. Судя по виду неба, до вечера ничего не изменится, — подумала она с грустью, — Хорошо, что не нужно никуда идти.

— Как спалось? — вместо приветствия спросила Вера Сергеевна, попивая кофе.

— Вообще не спала, — ответила ей лохматая Белка, входя в гостиную.

— Что надумала? — с притворным безразличием поинтересовалась Вера.

С мрачным выражением на лице Беляна налила себе огромную чашку кофе и присела напротив бабушки:

— Дом там, где сердце, — неопределённо ответила она.

— Что это значит? — удивилась Вера Сергеевна.

— Я не могу тебя бросить. Вот что.

Вера как-то грузно поднялась и медленно двинулась к мойке поставить чашку. Затем обернулась и произнесла после паузы:

— Я не собираюсь тебя отговаривать. Отнюдь.

— Спасибо, бабуль. А ты сможешь вечером сама сказать Раде…

— Нет уж, уволь. Ты взрослая девочка. Учись отвечать за собственные решения, — твёрдо отчеканила она.

— Я что-то не пойму. Ты всё-таки против?

— Нет. Я рада, что ты останешься со мной. Но позволь уточнить — ты действительно останешься?

— Я решила, и я остаюсь.

— Хорошо, — Вера саркастично усмехнулась, — Айдарск городок небольшой. Всего два ВУЗа. В какой из них ты собираешься поступать?

Белка пренебрежительно поморщилась. Она поняла, что бабушка имела в виду. Уезжать, скорее всего, пришлось бы в любом случае. Не в другой мир, так в другой город. Она молчала, не в силах произнести ни слова.

— Я спрашиваю тебя, кем ты хочешь быть? Учительницей или бухгалтером? — Вера Сергеевна слегка повысила голос, — Это простой вопрос. Ты можешь мне ответить? После всего, что ты о себе узнала, какую профессию ты выберешь?

— Подам документы в оба, — упрямо нахмурилась Беляна.

— А ты простишь себе это решение? Нет, даже не так. Ты мне простишь? Сидя через пять лет за пыльной конторкой или уставившись в экран монитора. О чём ты будешь думать, стоя в очереди с отчетами в налоговую инспекцию? Или по ночам проверяя пусть не контрольные работы, а курсовые и дипломные, как я. Ладно, пусть не я. Я далеко не лучший пример. Ты выйдешь замуж за одного из мальчишек, что сидят в маршрутке. Нарожаешь ему детей и будешь по вечерам читать им сказки. Зная, что могла стать частью этой сказки. И каждый раз! Каждый раз, милая, твоё сердце будет рваться на куски от того, что ты сегодня сказала "дом там, где сердце".

Беляна закрыла ладонями лицо. Но Вера Сергеевна была неумолимо жестока:

— И вот тогда ты придёшь ко мне. Через пять лет мне будет хорошо за семьдесят, и мы всё равно будем жить отдельно. Как ты думаешь, тогда ты расскажешь мне, как далеко твоё сердце от дома?

Белка уронила лицо на руки, сложенные на столе. Через минуту напряжённого молчания, когда поняла, что жалеть её никто не собирается, подняла голову:

— Всё может сложиться совсем не так. В этом мире тоже можно стать счастливой!

— Можно, — утвердительно заявила Вера, — Но не тебе. Этот мир чужой для тебя, дорогая. Смирись с этим. Как я смирилась семнадцать лет назад, когда впервые взяла тебя на руки. Я всегда знала, что наступит этот день. Но, как и твоя мама, изо всех сил желала и желаю тебе счастья! Она хотела этого. Поэтому завтракай, а потом иди к себе и выспись. Утро не считается мудрым, если ты не спала всю ночь. А вечером расскажешь мне о том, где заблудилось твоё сердце.

* * *