Элизабет почувствовала, как её глаза наполняются слезами, когда она попыталась перечитать письмо, но не смогла. Она положила листок на колени и поднесла ладонь ко лбу, вспоминая фотографию мальчика, которую как-то нашла в тётиной книге. Теперь всё вставало на свои места.
– Ты в порядке? – тихо спросил Норбридж.
– Они просят прощения, – ответила Элизабет. – За то, что плохо со мной обращались.
Некоторое время Норбридж хранил молчание, и Элизабет наконец посмотрела на него.
– Я очень рад слышать это, – сказал он. – Мы никогда не знаем, какое влияние можем оказывать на других людей только лишь тем, что проявляем к ним доброту, пытаемся изо всех сил сохранять бодрость духа. Не отвечая ненавистью на ненависть.
– Но это так трудно, Норбридж. Некоторые люди просто… плохие. – Элизабет посмотрела на конверт. – Я очень удивлена, что получила это письмо, по правде говоря.
– Возможно, иногда люди просто ждут, что их коснётся крупица чужой доброты. Я не думаю, что большинству людей хочется быть несчастными. – Он оглядел комнату, словно имея в виду весь отель. – Поэтому я и надеюсь, что наш отель может помочь, хотя бы чуточку.
– Я тоже, – сказала Элизабет.
Норбридж постучал себя по груди, намекая на кулон, висящий на шее Элизабет.
– Главное – хранить веру, мисс Летин. Я на вас рассчитываю. – Он улыбнулся и встал. – Идём. Я хочу показать тебе офис.
Элизабет проследовала за Норбриджем по коротенькому коридору к двери и, когда они вошли, на первый взгляд ей показалось, что в офисе ничего не изменилось. Она сморщила нос и принюхалась.
– Краска? – спросила Элизабет, озираясь.
– Особый клей, – поправил Норбридж. – Такой, которым плитки приклеивают к стене.
Он указал на стену, и Элизабет увидела, что на том месте, которое раньше пустовало, появилась новая картина из изразцов.
– Новые плитки, – объяснил Норбридж. – В честь новой страницы в истории «Зимнего дома».
Элизабет приблизилась к стене и уставилась на неё, разинув от изумления рот. Перед ней было блестящее сине-белое изображение девочки – её самой, – стоящей перед столом с протянутой рукой, чтобы вставить на место фрагмент громадного пазла. Внизу было написано «Величайшая Пасха из всех, что видел «Зимний дом», – Элизабет Летин завершает пазл».
Глаза Элизабет снова наполнились слезами, и она повернулась к Норбриджу и обняла его. Она хотела что-то сказать, но никак не могла подобрать слов.
– Всё хорошо, Элизабет, – сказал Норбридж, крепко прижимая её к себе. – Всё хорошо.
– Всё, что произошло, – пробормотала Элизабет, уткнувшись ему в грудь. – Я чувствую себя самым везучим человеком в мире. Я просто люблю это всё – тебя, «Зимний дом», всех людей здесь, всё. – Она немного отстранилась, и Норбридж стёр с её лица слёзы.
– Я люблю тебя так же сильно, Элизабет, – ответил он, а потом жестом указал на стену. – И я очень рад, что у меня появилась эта картина, специально для тебя. Ещё одна чудесная история «Зимнего дома» подошла к концу.
Элизабет посмотрела на плитки, а потом снова на Норбриджа. Она выпрямилась, положила ладонь на кулон и одарила деда отважным взглядом.
– Это не конец, – сказала она. – Вовсе не конец. Мне кажется, всё только начинается.
Благодарности
Спасибо Кристи Оттавиано за её знания, бескорыстные наставления и дружбу; Хлое Бристоль за огромный художественный талант и проницательность; замечательным людям из издательства «Макмиллан» – в особенности Джессике Андерсон и Бриттани Перлман – за безустанную поддержку и Рене Росснер – за верность и первоклассные советы. И, как всегда, спасибо Джейкобу, Оливии и Натали, а превыше всего – преогромнейшая благодарность Розалинде.
Отзывы экспертов
Наконец-то я дождалась третьей части этой захватывающей детективной истории. Элизабет и Фредди пытаются теперь вернуть Лане молодость и разгадать очередную тайну отеля. Мне понравилось, что в этой части у Элизабет появляются проблемы, которые есть у всех подростков её возраста. Многие, когда им по 13 лет, думают, что их никто не понимает.