Диктаторы и террористы

За семь лет, что 50-летний генерал Готовина провел в бегах, он немало поколесил по свету. В его фальшивом паспорте отметки о пребывании в России, Китае, Чехии, Чили, Аргентине, на Таити, совсем недавно на Маврикии. На благословенных испанских островах он останавливался в четырехзвездных отелях, не задерживаясь ни в одном из них более чем на неделю. Если учесть, что на Канарах более 40 гостиниц, то возможности для маневра открывались широкие. Это обстоятельство и подвело конспиратора. Полиции показалось подозрительным, отчего это двум джентльменам с балканскими паспортами не сидится на месте. А когда преследователи перехватили звонки генерала жене и другу – «кошельку», бизнесмену, исправно финансирующему этот образ жизни, картина окончательно прояснилась.

Реакция властей Хорватии на арест генерала Готовины была кисло-сладкой. Мы же говорили, что не можем сдать генерала, потому что не знаем, где он находится. Вот видите, он действительно находился за границей… Представить, что координаты и сам способ жизнеобеспечения генерала Готовины (очень похожий на то, как устроились наши генералы КГБ после 1991 года, с тем исключением, что им и скрываться не было надобности) были секретом для хорватских спецслужб, довольно трудно. Но не будем придираться. Официально власти Хорватии, как и власти других постюгославских республик, лояльно сотрудничают с Гаагой. Без этого путь в ЕС им заказан. Но национальный разум возмущенный кипит.

Десятки тысяч гневных людей вышли на улицу после ареста. Появился документ, названный с некоторым перебором «Второй Декларацией Независимости». Если оставить в стороне апелляции к Создателю, из рук которого хорваты получили все свои неотъемлемые права, то вот что в ней говорится.

«Мы, хорватский народ, гордо и открыто заявляем, что генерал Готовина – один из наших величайших героев и выдающийся патриот…» Заклеймив «имперскую руку Гааги» и «неэтичное поведение Дель Понты и возмутительное злоупотребление властью с ее стороны», документ продолжает:

«Дель Понте и Гаагский трибунал пытаются переписать историю Хорватской Отечественной Войны. Они надеются криминализировать Операцию „Шторм“ и вместе с ней столь тяжело завоеванную борьбу Хорватии за независимость. Если генерал Готовина будет отправлен в Гаагу, там его признают виновным по фальшивым обвинениям в „командной ответственности“ за изолированные инциденты, которые имели место во время и после операции. Подобные инциденты случаются в любой военной операции. Данное обвинение – посягательство не только на жизнь и достоинство нашего героя, но и на жизнь и достоинство хорватского народа. Это нож в сердце всей хорватской нации: с этого момента официальный суд истории установит, что страна стоит на массовых преступлениях и этнических чистках. Это делегитимизирует сами основания независимости Хорватии в глазах мира. Это создаст моральные и легальные основания для восстановления „Великой Сербии“»…

Насчет просербской направленности ооновского суда авторы явно перебрали. В Белграде честят Гаагу и Карлу дель Понте ничуть не менее убежденно, чем в Загребе, тамошние горячие головы не сомневаются, что трибунал откровенно подсуживает хорватам и боснякам, а ныне косовским албанцам. В конце концов, именно Милошевич умер в гаагской камере, а лидеры хорватов и боснийских мусульман Туджман и Изетбегович – в своих постелях… Страстность только подчеркивает: это удивительный документ, без сомнения, искренний и странно правдивый. Автопортрет национализма, в данном случае хорватского, но на самом деле любого, получился очень реалистический. Ибо кредо хорватского национализма ничем не отличается от причитаний сербского или босняцкого или албанского национализмов. Они противоположны только в том смысле, что целят друг в друга. В остальном они близнецы-братья.

Сердцевина манифеста – вопрос о беспредельной правоте национализма. Независимость – наше право, и поэтому мы правы, несмотря на огонь и кровь своих и чужих невинных. Свои – жертвы святой цели, а чужих невинных не бывает. Братоубийство, огонь и кровь – неизбежность в великой борьбе, так всегда было. И вообще это не более чем эпизод с точки зрения матери-истории. Жертвы забываются. Будем славить наших героев…

Крик националистической души не меняется в веках. Но сами века меняются. Мировое сообщество и сегодня термин довольно условный. Но после безумия и кошмаров двух мировых войн сложился мировой консенсус о том, что есть черта, край, который переступать нельзя: военные преступления, этнические чистки, геноцид не могут быть оправданы ничем. Мандат и миссия Гаагского суда по преступлениям в бывшей Югославии в этом и заключаются: сорвать романтический флер с реального братоубийства, низринуть с пьедесталов патриотизм, который не останавливается перед негодяйством и готов утверждать себя преступлениями против человечества, вернуть в свои права гуманизм.