Диктатура

Зато он расширил содержание осадного положения и декретом от 24 декабря 1811 г. укрепил его политическую значимость. С политической точки зрения это была подготовительная мера перед походом на Россию, имевшая военный характер. И все же при издании этого декрета уже принималось в расчет, что в аннексированных областях возможны беспорядки среди немецкого населения. Стало быть, тут уже задумывались о внутреннем враге. Регламент касается, главным образом, организации и службы в укрепленных пунктах, как и в законе 1791 г., из которого было, в частности, заимствовано и подразделение на мирное, военное и осадное положение (ст. 50 и след.). Военное положение вводится императорским декретом, если обстоятельства требуют того, чтобы военная полиция приобрела большую действенность и эффективность (ст. 52). Осадное же положение определяется (determine) декретом императора или же (!) самой осадой, мощной атакой, нападением, внутренним восстанием, наконец, непозволительным скоплением народа в окрестностях крепости. В этом регламентировании важно то, что формальное объявление в форме декрета ставится рядом с фактическим положением дел (осада, нападение). Следствием военного положения, согласно статье 92, является то, что национальная и местная гражданская самооборона переходит под командование военачальника (губернатора или коменданта), что гражданские власти не могут отдать ни одного распоряжения, не условившись прежде этого с военным командующим, что, наконец, гражданские власти должны издавать все полицейские постановления, которые военачальник сочтет необходимыми в интересах безопасности укрепленного пункта или общественного спокойствия. Но к этому надо добавить широкие полномочия, которые военачальник может использовать по своему усмотрению, привлечение к строительству оборонительных сооружений, выдворение посторонних, подозрительных лиц и «иждивенцев» (bouches inutiles), наконец, общее полномочие на принятие всех мер, отвечающих интересам обороны, и на устранение всех препятствий, мешающих обороне и передвижению войск (ст. 93–95). Здесь всецело господствует представление о том, что и без временного прекращения действия конституционных определений в интересах военной операции будет оправдано любое вмешательство в гражданские права и свободы. Осадное положение имеет своим следствием то, что военный командующий начинает председательствовать во всех гражданских инстанциях, чья деятельность может быть использована в целях поддержания общественного порядка и осуществления полицейского контроля, и что он сосредоточивает в своих руках всю ту власть, которой эти инстанции располагают. Он может применять ее сам или по своему усмотрению «делегировать» ее гражданским инстанциям, которые, однако, в дальнейшем применяют ее в районе крепости или блокады от имени военачальника и под его присмотром (surveillance). Допускается, таким образом, что существует собственное, а вовсе не выведенное из передачи гражданских полномочий право военного командующего, которое вследствие этого не является и всего лишь суммой компетенций гражданских властей, в чьи задачи входит поддержание общественного порядка и безопасности. Говоря вообще, военачальник должен регламентировать службу как всех военных, так и всех гражданских инстанций, причем ему не нужно принимать во внимание ничего другого, кроме «собственных секретных инструкций, передвижений врага и действий осаждающих»[359]. Он становится комиссаром, возглавляющим все властные инстанции, чьи компетенции и действия являются тем не менее всего лишь средством, служащим его операции, целиком подчиненной перспективам военной целесообразности и потому далеко выходящей за рамки гражданских компетенций. Передача исполнительной власти является не основанием права, принадлежащего военачальнику в общем и целом, а лишь административно-техническим средством для передачи в его руки властного аппарата. Поэтому ему отходят и судейские полномочия: в отношении всех преступлений, которые он не желает передавать на рассмотрение обычных судов, он может осуществлять police judiciaire (т. е. решать все вопросы уголовного преследования, включая следственный процесс) через посредство военного прево (prévôt militaire). обычные суды заменяются военными (ст. 103).