Диктатура

О том, сколь бесконечные противоречия возможны в рамках так называемой системы естественного права и насколько поверхностен обычай сводить их под одним-единственным именем, мы уже говорили (с. 42). Здесь же противоречивость обнаруживает свое наиболее отдаленное следствие. Исходный пункт естественно-правовой конструкции, индивидуум, у разных представителей естественного права представляет собой нечто совершенно различное. При самом по себе формальном характере исходного определения политический результат зависит от того, в какой мере индивидуалистическому отправному пункту придается субстанциальное содержание. Самое значительное противоречие, какое вообще может встретиться в учении о государстве, проявляется здесь в рамках естественного права. Есть одно естественное право, в котором отдельный человек представляет собой конкретно существующую реальность, независимую от каких бы то ни было социальных организаций и форм, и потому предстает чем-то принципиально неограниченным, противостоящим государству как чему-то принципиально ограниченному, и есть другое естественное право, в котором эти отношения перевернуты. Для научного естественного права, по Гоббсу, отдельный человек – это энергетический центр, а государство – возникающее из вихревого движения таких атомов единство, поглощающее все единичное, Левиафан. Естественное же право справедливости, пусть и в ослабленной, гуманистической версии, сохраняет такое понятие индивидуума, которое даже и не может быть схвачено рационалистически, которое дошло до нас из христианского естественного права и своего наивысшего подъема достигло в пуританстве. Здесь каждый индивидуум предстает возвышающимся над всеми рациональными выводами и объяснениями, а потому и над всяким ограничением и регламентированием, над всяким соразмерением его ценности носителем бессмертной, сотворенной и спасенной Богом души. Пожалуй, здесь могут быть рационализированы государство и общество, и именно эта принципиальная иррациональность отдельного индивидуума позволяет без остатка рационализировать все социальное, но принцип различения, отделяющий принципиально ограниченное от принципиально неограниченного, остается безусловно ясным. Государство, как нечто принципиально ограниченное, есть рациональная конструкция, отдельный же человек есть нечто данное субстанциально. В несистематических, трудно согласуемых с его метафизикой высказываниях Локка воздействие, исходившее от пуританского христианства, еще достаточно сильно, чтобы возвысить конкретную и субстанциальную индивидуальность со всеми ее догосударственными правами, свободой и собственностью над любым сомнением. Математическая же, естественно-научная последовательность, к которой стремился Гоббс, заставляла его абстрагироваться от всякого конкретного содержания. Вследствие этого индивидуум лишается своей конкретной индивидуальности, но зато (и здесь перед нами тот же систематический ход мысли, что и у Спинозы, у которого индивидуум ничтожен, а универсум представляет собой единое целое) целое, Левиафан, становится субстанциальным носителем всякого права.