Диктиона и планета баларов (СИ)

Реймей тем временем уже поднялся наверх и поклонился Кибеллу. Тот и его спутник приветливо кивнули. Лекарь встал неподалёку, готовый в любой момент прийти на помощь своему королю. В тоже время откуда-то сбоку появился Энгас. Он подошёл к Кибеллу и что-то шепнул ему. Тот кивнул и, извинившись перед своим собеседником и взяв Энгаса под руку, отвёл в сторону. Но тут же от группы придворных отделилась высокая дама и подошла к ним. Энгас, уже начавший говорить, резко замолчал и метнул на неё свирепый взгляд. Кибелл посмотрел на неё и что-то сказал. Она пожала плечами и направилась к оставшемуся в одиночестве собеседнику короля. И тут я поняла, что это вовсе не женщина. Это был высокий стройный мужчина с шутовскими ужимками, наряженный в женское платье. У него были пышные тёмные волосы, но лицо удивительно некрасивое, с грубыми резкими чертами и толстыми губами. Судя по взгляду, он был не глуп, но донельзя испорчен.

— Это ещё что? — вырвалось у меня.

— Это Микелла. Фаворитка короля.

— Фаворитка? — с отвращением переспросила я.

— Король болен. Но он король, — сухо произнёс Донгор. По его тону я поняла, что это жуткое создание и для него, как кость в горле.

Энгас тем временем продолжал рассказ и даже один раз указал в нашу сторону, но Кибелл не обернулся. Он дослушал до конца, кивнул и снова подошёл к своему белокурому приятелю. Энгас отыскал глазами Донгора и сделал ему какой-то знак.

— Король хочет говорить с вами после пира, — сообщил тот. — И трудно сказать, что он сейчас обо всём этом думает.

III

Тот белокурый с кошачьими глазами оказался королем Оны Юнисом. Донгор, который вскоре немного разговорился, сказал, что Юнис умён, смел и коварен. Не полагаясь на силу, которой у него и не было в достаточных количествах, он предпочитал действовать хитростью. К Кибеллу он всегда относился с уважением и, вероятно, не думал всерьёз о том, чтоб завладеть Диктом, хотя трудно поверить, что ему не нравилась такая идея.

Всё это Донгор объяснял, провожая нас в пиршественный зал, который тоже оказался белым, но с низким потолком, поддерживаемым толстыми квадратными колоннами. Он тоже был светлым и украшенным зелёными гирляндами. Столы в нём стояли причудливым лабиринтом, причём я не увидела хотя бы одного, приподнятого над другими или выделенного каким-нибудь иным способом.

Короли сели за один из столов в центре зала. Рядом с Кибеллом попытался сесть Микелла, но Энгас смерил его презрительным взглядом, и тот поспешил на зов Юниса, который поглядывал на него довольно игриво. Энгас сел рядом со своим королем. Гости тем временем рассаживались вокруг. Нам достались места неподалёку, за столом, перед которым была оставлена свободная площадка. Вскоре там появились танцоры и начали причудливо извиваться под странную мелодию, издаваемую невидимой флейтой.

Столы ломились от яств, которые к тому же выглядели очень аппетитно. Огромные блюда с фруктами, поджаренная до золотистой корочки дичь, фигурные пироги, пряники в виде птиц, расписанные разноцветной глазурью, серебристая рыба с голубовато-радужным мясом. Судя по всему, ещё недавно этот мир был где-то очень далеко от своей пропасти, он до сих пор хранил свет и здоровье, его традиции были мудры и просты. И если б не наряды этой публики и не хихикающий неподалёку Микелла, я бы сильно сомневалась, что попала туда, где требуется моя помощь. Однако вскоре я заметила, что и на гостей я сетую зря. Они вели себя вполне пристойно, а когда развеселились, это было действительно весело.

— Я бы съел чего-нибудь, — жалко пробормотал Тахо, который сидел, глядя на еду голодными глазами, но не решался к ней притронуться, наученный в колледже, что нельзя принимать пищу на другой планете, предварительно не проверив её химический состав.

— Ты знаешь, — задумчиво произнесла я. — Вот я сейчас пытаюсь, но никак не могу вспомнить, чтобы хоть один из Скайрейнджеров умер от пищевого отравления.

— А от голода?

— За таким столом? Ты плохо о нас думаешь, малыш.

Тахо тут же понятливо кивнул и ухватил жареный пирожок.

Пир был в полном разгаре. Гости устраивали поэтические состязания, пели баллады, танцевали на площадках между столами. Громкие разговоры сменялись тишиной, заполненной необычными светлыми мелодиями, после которых музыкантов осыпали лепестками цветов. Акробаты и фокусники показывали своё искусство. Перед нашим столом рычал и ходил на задних лапах какой-то лохматый зверь, похожий на медведя, но почему-то с рогами. Ничто не предвещало перемены настроения. Ничто, кроме холодного взгляда кошачьих глаз короля Юниса.

IV