Дилемма

– Три месяца назад террористы ФОПЧ посредством нексуса перепрограммировали агента Секретной службы США и с его помощью совершили покушение на жизнь президента. Президент выжил, но десятки других людей погибли.

Несколько секунд Шанкари просто смотрел на Хольцмана. Потом перевел взгляд обратно на экран и приблизил картинку.

– Вот зачем нам нужна лазейка, – сказал ему Хольцман. – Чтобы положить конец этому кошмару.

Лжешь, подумал он про себя. Она нужна нам, чтобы управлять людьми. Чтобы следить за ними. Никаких благородных целей.

– Я все вам выдал, – ответил Шанкари. – Я не виноват, что пароли оказались недействительны.

– Посмотри другие снимки, – велел Хольцман. – Все посмотри. Может, тогда ты что-нибудь вспомнишь.

Шанкари хмыкнул и принялся листать фотографии.

Тут Хольцман осторожно прикоснулся к сознанию юноши и отправил приглашение в чат.

Шанкари широко распахнул глаза. Его сознание потрясенно завибрировало. Наконец, он принял приглашение.

[хольцман] Делай вид, что ничего не происходит. Листай фотографии.

[ранган]Как это понимать?!

[хольцман] Я хочу вытащить тебя отсюда.

Хольцман частично открылся юноше, показал искренность своих намерений и острое желание его освободить.

Ранган опустил глаза и принялся сосредоточенно листать фотографии.

[ранган] С какой стати?

[хольцман] Неважно. Важно другое: сегодня нам представится такая возможность. Можешь в 11 часов вечера изобразить припадок?

[ранган] Могу. Что потом?

[хольцман] Если получится убедительно, тебя отвезут в ближайшую больницу. А оттуда тебя заберут мои друзья.

[ранган] Что будет с детьми?

[хольцман] Мои друзья согласились помочь только тебе.

Ранган удивленно заморгал. Хольцман чувстовал, как изнутри его раздирают надежда, страх, чувство вины, моральные принципы… Шли секунды. Наконец Ранган принял решение.

[ранган] Нет.

[хольцман] Второго шанса может не быть.

[ранган] Без детей я никуда не пойду. Только с ними.

Хольцман мысленно застонал. Как же ему хотелось освободить Рангана… Господи, ведь цель уже так близко…

[ранган] Они дети! А вы их пытаете. Это зверство!

Можно вколоть Рангану какой-нибудь препарат, который вызовет судороги… Тогда его повезут в больницу.

[ранган] Черт подери, у вас вообще, что ли, совести нет? Они ДЕТИ!!!

Хольцман начал поддаваться. Перед глазами замелькали детские лица. Альфонсо Гонсалес – мальчишка, которого заставили деинсталлировать нексус. Бобби Эванс, которого безуспешно пытали четыре часа…

[ранган] Прошу вас. Я могу остаться здесь, за меня не волнуйтесь. Вытащите хотя бы детей.

Хольцман выхватил у него планшет и резко встал.

[хольцман] Мне надо подумать.

[ранган] Стойте, стойте! Что с Ильяной? Кейдом? Уотсом?

На Хольцмана внезапно накатила смертельная усталость.

[хольцман] Умерла. В бегах. Умер.

Шанкари спрятал лицо в ладонях. Хольцман развернулся и вышел из комнаты.

Он сидел на крышке унитаза, полностью одетый, и рыдал. Рыдал от собственной беспомощности. Надо во что бы то ни стало вытащить Рангана! Хольцман представил, как заходит в лабораторию и набирает в шприц смесь трамадола и дапоксетина. Это бы сработало. Одна инъекция – и Ранган забьется в судорогах, его придется везти в больницу.

Но все же Ранган прав. Эти дети… Их будут пытать одного за другим. Они превратятся в подопытных кроликов, на них будут испытывать лекарство, кто-то непременно умрет… Другие выживут и отправятся в концентрационный лагерь. Или, покалеченные, лишенные нексуса, выйдут на свободу.

Хольцман стиснул кулаки, прижал их к голове.

Я никогда не был храбрецом. Всю жизнь – трус. Надо же хоть раз поступить правильно!

Он должен попытаться. Вызволить Рангана и детей – одновременно.

А что будет с остальными? С теми детьми, которых сейчас изучают в Виргинии, Техасе, Калифорнии?

Господи… Но я же не могу спасти всех сразу! С чего-то надо начинать.

Этих детей он спасет, если сможет. Остальным придется подождать.