Дилемма

– На празднике.

– В какое время? – кричу я срываясь.

– Почему ты так злишься? Разве это важно – во сколько я узнала?

– Я просто хочу знать – это было уже после того, как ты весь вечер отплясывала, или раньше!

Она вскакивает с постели и становится передо мной.

– А ты? – сердито вопрошает она. – Тебе это не помешало перешучиваться с Робом! Потому что… когда ты сам-то узнал, Адам? Вчера, еще до того, как начался праздник! И ты его все равно не отменил!

– Это же ради тебя, Ливия! Я хотел позволить тебе в последний раз побыть счастливой!

– Хватит разыгрывать драму! Я знаю, нам будет нелегко… но говорить, что мы больше никогда не будем счастливы… – Она придвигается ближе. – Слушай, я знаю, тебе трудно смириться с тем, что Марни – не такой ангел, каким ты ее видишь, но это все-таки не конец света.

Я непонимающе гляжу на нее:

– Что… что ты сказала про Марни?

– Это не конец света, если она не такой ангел, каким ты ее представлял. Если уж тебе надо на кого-то злиться, злись на Роба. Это он во всем виноват.

Я растерянно мотаю головой. Мне сейчас трудно думать. И даже просто дышать.

– Лив… при чем тут вообще Роб?

Глаза у нее расширяются.

– О господи. – Она как будто хочет прикрыть рот рукой, но так и не доносит ее до лица. – Я-то думала, ты знаешь. Знаешь, что это Роб. – Она внимательно изучает мое лицо. – Ты думал, это Макс? Вот почему ты вчера так резко вел себя с ним? – Она кладет ладонь мне на руку. – Мне очень жаль, Адам, но это не Макс. Это Роб.

– Что значит – «это Роб»? – Я даже осип от смятения и недоумения.

– Это у Роба роман с Марни. Вот что я пытаюсь тебе сказать. У Марни интрижка с Робом, а не с Максом. Хотя это и интрижкой нельзя было бы назвать, потому что Макс не женат… не то что этот мерзкий предатель, который изменяет жене! – восклицает она сердито.

А я-то думал, что уже достиг дна, что хуже и быть не может. Но то, что мне сейчас сказала Ливия… Этого я никак в толк не возьму. Я оседаю на кровати. Нет-нет, она ошибается. Марни никогда, никогда в жизни не связалась бы с таким, как Роб. Она не могла бы. Она не стала бы. Она не поступила бы так с Джесс, со всеми нами. Ливия заблуждается, это совершенно точно.

Словно понимая, о чем я думаю, она садится на корточки и приваливается ко мне. Теперь мы соприкасаемся лбами.

– Я знаю, в это трудно поверить, но это правда, – негромко говорит она, беря мои руки в свои. – У них роман, уже больше года. Судя по тому, что мне рассказал Макс, это началось еще на первом курсе, в Дареме. Они расстались как раз перед тем, как она улетела в Гонконг. Я знала, что она с кем-то встречается. Но не знала, что с Робом, мне бы такое и в голову не пришло. Если бы я знала, я бы… я бы… – Помолчав, она продолжает: – Вот почему она была такая несчастная первые несколько месяцев в Гонконге. Но потом он полетел ее навестить, в декабре, когда он якобы летал в командировку в Сингапур. И видимо, у них все опять началось. – Она издает циничный смешок. – И знаешь что? Когда Клео полетела в Гонконг, он присоединился к ней не потому, что Джесс не хотела, чтобы ее юная дочка путешествовала одна. Это просто его очередная выдумка. Он полетел с Клео, потому что хотел побыть с Марни. Я его видела по фейстайму. Как он выходит из ванной комнаты в отеле. Голый. Я думала, что это просто ее молодой человек, но это оказался Роб.

Я знаю, говорит она. Слова вырываются из нее одно за другим. Я ощущаю ее дыхание на своем лице. Но эти слова почти не откладываются в моем сознании. Потому что сейчас я могу думать лишь об одном – она все еще не знает. Она до сих пор не знает, что Марни больше нет.

Я откидываю голову назад. Нахожу взглядом глаза Ливии.

– Ливия, я о другом хотел тебе сказать.

Она озадаченно смотрит на меня:

– Но ты говорил – это насчет Марни…

– Да, насчет нее.

– Что же это?

Я поднимаю ее на ноги, усаживаю рядом с собой на кровать, не выпуская ее рук.

– Ливия, – говорю я, поворачиваясь к ней.

– Это… насчет ребенка?

У меня вновь возникает ощущение, что я попал в параллельную реальность.

– Нет, это не насчет ребенка, – говорю я. Мне за ней не угнаться. Не пойму, с чего она вдруг завела речь о беременности Кирин.

– Ну так что же это такое? – В ее голосе слышится даже какое-то нетерпение. Почти нетерпение.

Я открываю рот, но из него вылетает лишь судорожный выдох.

– Ты меня пугаешь, Адам! – Теперь ее голос от страха звучит резко. – Просто скажи мне.

Я бы сказал. Если бы помнил, как люди вообще произносят слова. Большим пальцем я осторожно провожу по тыльной стороне ее ладони.

– Ливия, мне очень жаль, но… произошел несчастный случай.

Она стремительно бледнеет.

– О господи… с Марни? Что случилось? Она пострадала, она в больнице?

– Нет-нет, она не в больнице. Она… она не выбралась, Ливия. Она ушла.

Мир останавливается. На несколько мгновений мы перестаем дышать.

– Ушла? – Ливия наконец обретает дар речи. – Что значит «ушла»? Куда ушла?

– Мне очень жаль, Ливия, – повторяю я. А я-то думал, что боль не может быть сильнее. – Марни… она умерла. Погибла. Ее больше нет.

Она выдергивает свои руки из моих: