Читаем Dilla Time полностью

В тот день, когда они микшировали бразильский трек, над которым работали в Нью-Йорке, песню под названием "Runnin'", Тре, Джеймс, Имани и Роми пошли перекусить, оставив Фэтлипа и инженера Рика Клиффорда в контрольной комнате. Когда они вернулись, то обнаружили, что Фэтлип поменял ударную установку Джеймса, не сказав никому из них, что он делает. Тре нравился этот трек. Теперь же, по его мнению, он звучал... скованно. Скучно. И по выражению лица Джеймса он понял, что тихий продюсер расстроен.

Зачем вы это сделали? потребовал Тре.

Это звучит неправильно, - ответил Фатлип.

С одной стороны, Тре понимал, что беспокоило Фэтлипа. Большинство хип-хоп-битов отличались очень предсказуемыми барабанными паттернами, отчасти потому, что они были зациклены, а также потому, что они придерживались стандартной временной сетки. Но в "Runnin'" Джей Ди нарушил обе эти конвенции. Он запрограммировал ударный барабан не в стандартной двух- или четырехбарной петле, а в длинной последовательности, которая не повторялась до двадцатого бара, линейно, так что он делал разные вещи в каждом новом такте музыки, как это делал бы человеческий барабанщик. И он запрограммировал ее без учета тайминга, что усиливало ощущение неожиданности. Гиперактивный ударный барабан мчался впереди сэмпла самбы, который, в свою очередь, казалось, мчался впереди малого барабана - что создавало парадоксальную иллюзию, что малый барабан каким-то образом опаздывал, отчего ритм казался странно расслабленным, бесконечно несущимся вперед.

Но Фэтлип заменил непредсказуемый ударный барабан на очень предсказуемый. Тре решил, что таким образом он лишил трек души. Фэтлип не слышал души. Он слышал хаос. Это звучало неправильно.

Пока они спорили, Тре не выдержал. Изменив сам элемент песни, который делал ее такой неповторимой, Fatlip проявили неуважение к своему гостю. К тому же это был не первый раз, когда Фэтлип менял что-то за их спинами. Тре и Фэтлип поднялись на ноги и заглянули друг другу в лицо.

Поменяй это дерьмо обратно! настаивал Тре.

Потом Тре обнаружил, что Фэтлип не просто записал свой кик-барабан на новую дорожку. Он полностью стер удар Джея Ди. Стер его с пленки. Тре почувствовал, как по телу разливается адреналин. Этого дурака нужно отшлепать. Обменявшись несколькими "fuck you", он пригласил Фэтлипа выйти на улицу.

Джеймс не видел, кто нанес первый удар, но к тому моменту, когда он скреб по коридору, Тре и Фэтлип сцепились на полу. Джеймса это ужасало и уморило одновременно. Вся эта драма из-за гребаного удара?

Тре как раз собирался достать нож из заднего кармана, когда между ними встал Суаве, их менеджер.

В то время как груди двух участников группы вздымались от напряжения и ярости, а их волосы и одежда были взъерошены, Джеймс попытался разрядить обстановку.

"Послушайте", - сказал он. "Вы все - моя любимая команда. Я сделаю все так, как вы захотите".

"К черту, - ответил Тре. "Этот удар был идеальным. Мы переделаем его точно так же, как он был. Мы не будем его менять. Это твоя подпись".

Тре Хардсон обычно был голосом разума в команде болванов, но не боялся наступать на пятки, если это было необходимо. И вот, создавая песню о том, что не стоит убегать от борьбы, Тре увидел то, за что стоит бороться. Теперь он видел Джея Ди за работой, вблизи. После того как он сказал, что хотел бы написать песню на основе музыки Винса Гуаральди, прославившегося в детском телесериале "Орешки", он наблюдал, как Джей Ди нарезает сэмпл, играет на барабанах без руки, добавляет в барабанные звуки шумы и "воздух", чтобы слегка изменить синхронизацию. Другие ребята тоже приносили Джеймсу записи для сэмплирования. Они вполне могли бы сами сделать эти ритмы, но им хотелось услышать, что с ними сделает Джей Ди. Когда Тре говорил Джеймсу, что у него есть "почерк", он имел в виду то же самое, что и джазисты, у которых есть свой подход к своим инструментам, например, как у Гранта Грина другой подход к гитаре, чем, скажем, у Уэса Монтгомери. Тре говорил, что у Джея Ди есть особый подход к своему инструменту, барабанной машине. И Тре поставил свое тело на кон, чтобы защитить ритмическое чувство Джея Ди, что не осталось незамеченным Джеймсом Янси.

Джеймс снова поставил барабаны, и трек остался таким, каким он его задумал. В итоге Джеймс спродюсировал шесть треков для альбома Labcabincalifornia группы Pharcyde 1995 года. Некоторые из них он создал на месте, а в других использовал бит-баттлы из подвала диджея Хэда, как, например, в песне "Drop", основанной на нескольких секундах арфы с пластинки Дороти Эшби 1962 года, которую Джеймс сэмплировал, а Proof запрограммировал на воспроизведение в обратном направлении. В треке "She Said" Джеймс сэмплировал бойкую фразу на фортепиано и шейкере с пластинки Гато Барбиери, а затем, в технике, которую он впоследствии будет использовать регулярно, замедлил ее до ползучей, вызывая ощущение мрачности.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитостей мира моды
100 знаменитостей мира моды

«Мода, – как остроумно заметил Бернард Шоу, – это управляемая эпидемия». И люди, которые ею управляют, несомненно столь же знамениты, как и их творения.Эта книга предоставляет читателю уникальную возможность познакомиться с жизнью и деятельностью 100 самых прославленных кутюрье (Джорджио Армани, Пако Рабанн, Джанни Версаче, Михаил Воронин, Слава Зайцев, Виктория Гресь, Валентин Юдашкин, Кристиан Диор), стилистов и дизайнеров (Алекс Габани, Сергей Зверев, Серж Лютен, Александр Шевчук, Руди Гернрайх), парфюмеров и косметологов (Жан-Пьер Герлен, Кензо Такада, Эсте и Эрин Лаудер, Макс Фактор), топ-моделей (Ева Герцигова, Ирина Дмитракова, Линда Евангелиста, Наоми Кэмпбелл, Александра Николаенко, Синди Кроуфорд, Наталья Водянова, Клаудиа Шиффер). Все эти создатели рукотворной красоты влияют не только на наш внешний облик и настроение, но и определяют наши манеры поведения, стиль жизни, а порой и мировоззрение.

Валентина Марковна Скляренко , Ирина Александровна Колозинская , Наталья Игоревна Вологжина , Ольга Ярополковна Исаенко

Биографии и Мемуары / Документальное
40 градусов в тени
40 градусов в тени

«40 градусов в тени» – автобиографический роман Юрия Гинзбурга.На пике своей карьеры герой, 50-летний доктор технических наук, профессор, специалист в области автомобилей и других самоходных машин, в начале 90-х переезжает из Челябинска в Израиль – своим ходом, на старенькой «Ауди-80», в сопровождении 16-летнего сына и чистопородного добермана. После многочисленных приключений в дороге он добирается до земли обетованной, где и испытывает на себе все «прелести» эмиграции высококвалифицированного интеллигентного человека с неподходящей для страны ассимиляции специальностью. Не желая, подобно многим своим собратьям, смириться с тотальной пролетаризацией советских эмигрантов, он открывает в Израиле ряд проектов, встречается со множеством людей, работает во многих странах Америки, Европы, Азии и Африки, и об этом ему тоже есть что рассказать!Обо всём этом – о жизни и карьере в СССР, о процессе эмиграции, об истинном лице Израиля, отлакированном в книгах отказников, о трансформации идеалов в реальность, о синдроме эмигранта, об особенностях работы в разных странах, о нестандартном и спорном выходе, который в конце концов находит герой романа, – и рассказывает автор своей книге.

Юрий Владимирович Гинзбург , Юрий Гинзбург

Биографии и Мемуары / Документальное