Дин Рид: трагедия красного ковбоя

– К сожалению, это стандартное отношение к людям, подобным вам, – развел руками Йоган. – И здесь мы, увы, бессильны. Но мы можем помочь в другом: по возможности оградить вас от тех провокаций, которые могут готовиться против вас на вашей родине или в других странах.

– Как я понял, вы представляете внешнюю разведку? – спросил Дин.

– Да, я являюсь сотрудником внешней разведки, а мой коллега, – здесь Йоган сделал жест в сторону второго гостя, который все это время не проронил ни звука, – представляет контрразведку.

– В таком случае я хочу спросить вашего коллегу: моя личная жизнь является сферой интересов его подразделения?

После этих слов в гостиной повисла пауза, которая длилась несколько секунд. Нарушил ее контрразведчик, который также по-английски спросил:

– А в чем дело, товарищ Дин?

– Дело в том, что я совершенно случайно узнал о том, что о фактах моей личной жизни в Советском Союзе здесь тоже становится известно.

– А кто вам это сказал?

– Это неважно. Но этой информации у меня нет оснований не верить.

– Ну что ж, будем откровенны, – кивнул головой контрразведчик. – Вы должны понимать, товарищ Дин, что ваша личная жизнь неразрывно связана с вашей политической деятельностью. Исходя из этого надо делать вывод и о том, что обе они входят в сферу наших интересов. Хотя почему только наших: советский КГБ тоже ими интересуется. Но я хочу сказать вам откровенно, товарищ Дин. Факты вашей личной жизни хоть и становятся достоянием нашего внимания, однако не могут служить средством давления на вас. Мы все-таки не ЦРУ или ФБР. Вот они, кстати, попади подобная информация к ним, вполне способны использовать ее в ущерб вам. У нас же цель другая: защитить вас от подобной компрометации. Вот Леннона и Сиберг защитить никому не удалось, и вы видите, к чему это привело.

Выслушав этот откровенный ответ, Дин какое-то время сидел молча. Затем, откинувшись на спинку дивана, он сказал слова, которые подвели итог этой теме:

– Ваши слова меня вполне удовлетворили. И я благодарен вам за то, что ваше ведомство не использует факты моей личной жизни в целях какого-либо шантажа. А теперь я готов выслушать ваши предложения о нашем сотрудничестве.

Поскольку Дин перевел взгляд на Йогана, тот ему и ответил:

– Наши предложения просты: мы готовы прикрывать вас от происков западных спецслужб, но мы должны работать в тесном контакте. Перед каждой вашей заграничной поездкой нам хотелось бы, чтобы вы сообщали нам об этом и проходили соответствующий инструктаж. И в тех странах, где вы будете, наши люди будут периодически выходить на контакт с вами и сообщать обо всех телодвижениях противоположной стороны. В сущности, ничего нового в перечисленном выше для вас нет, учитывая ваш предыдущий опыт с чилийскими товарищами.

Последней фразе Дин не удивился, поскольку был в курсе того, что «Штази» хорошо известно обо всех его контактах с чилийскими эмигрантами. А Йоган между тем продолжил свою речь:

– Поскольку контакты с вами будут конспиративными, мы предлагаем использовать в качестве пароля ваше агентурное имя. Насколько мы знаем, чилийцы зовут вас Гринго? Однако в нашем случае оно не подходит – слишком прямолинейное. Имя должно быть такое, чтобы противоположная сторона не смогла догадаться о том, кто за ним скрывается. Поэтому мы остановились на имени Виктор, памятуя о вашей дружбе с чилийским певцом Виктором Харой. Вы не против?

– Наоборот, я обеими руками за, – без всякой паузы ответил Дин.

– В таком случае знайте, что любой человек, который выйдет на контакт с вами и назовет это имя, – наш сотрудник.

После этих слов гости поднялись со своих мест, показывая, что на этом их миссия закончилась.

Однако политика политикой, но Дин той весной жил не только ею. Близилось время родов Вибке, и с каждым днем приближения этого счастливого момента Дина охватывало все большее волнение. Памятуя о прошлом, когда они с его бывшей женой Патрисией несколько раз теряли ребенка, Дину мерещилось, что и теперь все может повториться. И даже заверения врачей, которые наблюдали за Вибке в привилегированной клинике, что никаких симптомов осложнений у будущей роженицы нет, не могли успокоить Дина. Однако, глядя на то, как сама Вибке спокойно относится к предстоящим родам, Дин постепенно все-таки успокоился. И теперь зациклился на другом: ему хотелось, чтобы дитя появилось на свет в один день с его предыдущим ребенком – дочерью Рамоной, которая родилась сразу после Международного дня солидарности трудящихся – 2 мая. Дин считал, что это стало бы хорошим предзнаменованием как для него самого, так и для его отпрыска. Но, увы, планам Дина не суждено было осуществиться. Вибке «промахнулась» дважды: во-первых, родила девочку, во-вторых – 17 мая. Младенца назвали Наташей.