Дина

— Вывеска, кухня, концепция — нужно работать с ними, — убежденно перечисляю я. — Нам не нужен банальный ребрендинг с теми же составляющими. Нам нужно создать принципиально новое место. Но это мое видение. А что скажешь ты?

Сощурившись, точь-в-точь как он сам недавно, я впаиваю взгляд ему в переносицу. Есть большая вероятность, что Камиль не разделит мой энтузиазм. Предполагалось, что ресторан будет приносить ему дивиденды, а не то, что ему придется прилично в него вкладываться.

— Это не совсем то, на что я рассчитывал, когда позвал тебя сюда, — отвечает он спустя короткую паузу. — Я ждал идей, но не настолько глобальных. Но мне близка мысль о том, что если и делать что-то, то не довольствоваться средним. Особенно, если это касается общепита. Я возьму паузу подумать. Еще идеи будут?

Остаток нашего пути до дома проходит в моих размышлениях о концепции «престижных бизнес-ланчей» и плюсах комплиментов от шефа. Заряд энтузиазма во мне не гаснет, и я ловлю себя на мысли, что рана, нанесенная нашим расставанием, будто бы окончательно зарубцевалась и больше не болит. Защитная невидимая перегородка, которая всякий раз ощущалась при его близости, распалась, оставив меня открытой.

— Интересно, — резюмирует Камиль, когда Ауди останавливается возле моего подъезда. — Но пробовать улучшать ресторан частями, я так понимаю, ты не видишь смысла?

— Не вижу, — честно отвечаю я. — У этого проекта чересчур устаревший фундамент, и рано или поздно его придется заменить.

— Понял. — Опустив ладонь на руль, он пристально смотрит мне в глаза. Смотрит и ничего не говорит.

— Ладно, спасибо за замечательный ужин и за то, что довез, — говорю я, переходя на формальный тон. Тон, призванный скрыть мою растерянность. Было бы между нами все как раньше — я бы отпустила бы провокационную шутку или съязвила о том, что вместо того, чтобы жрать меня глазами, Камиль мог бы с успехом пожирать мой рот. Но между нами все изменилось, и мне не стоит об этом забывать.

— Торопишься сбежать? Нам есть, что обсудить. Или если быть точнее, прояснить.

И вот тут-то выясняется, что моя рана вовсе не зарубцевалась и имеет свойство до сих пор влиять на мое эмоциональное состояние. Потому что, я прямолинейная правдорубка Дина, не любящая ходить вокруг да около и стремящаяся прояснять все здесь и сейчас, испытываю самый настоящий страх от мысли о подобном разговоре. У меня слишком хорошее настроение, и я хочу еще немного в нем побыть. Ведь неизвестно, что стоит за словами «обсудить и прояснить». Возможно, та самая ненавистная мне жалость.

— Давай в другой раз, — уверенно говорю я, нащупывая дверную ручку. — Сегодня очень устала.

Ничего не ответив, Камиль едва заметно усмехается, и когда я, не без облегчения, смешанного со странным разочарованием, собираюсь выйти, опускает ладонь мне на колено и сжимает. Это жест отзывается горячим приливом крови к каждому сантиметру моего тела, включая щеки. Однажды он так уже делал, и дело чуть не закончилось сексом.

Не оборачиваясь, я бормочу «пока» и вываливаюсь из салона. Сердце бешено стучит то ли возбуждения, то ли необъяснимого страха. Что со мной? В последнее время я совсем себя не узнаю.

19

Идея стряхнуть пыль с ресторана и перевести его на качественно новый уровень неожиданно полностью завладела мной. Завладела настолько, что все выходные я занималась поиском нового шеф-повара, штудируя сайты по подбору персонала, и вместо плановой тренировки изучила более дюжины меню от культовых заведений. Обожаю это состояние вовлеченности в работу, когда забываешь про еду и про сон.

Подогревает мое взбудораженное состояние еще и то, что в воскресенье мне на телефон приходит вот это:

«Как прошли выходные?»

Я целую минуту пялюсь в экран, пытаясь свыкнуться с увиденным. Камиль прислал мне сообщение. Первым.

«Хорошо прошли. В раздумьях. Ты решил что-нибудь по поводу ресторана?»

Напечатав это, я заставляю себя отложить телефон и иду на кухню. Мне не нравится это ощущение волнительного покалывания на коже и учащенный пульс. И то, что я, сидя за столом с чашкой любимого гляссе, отчетливо представляю, как экран моего смартфона вспыхивает новым входящим сообщением.

Допив кофе, я не спеша мою чашку и даже вытираю ее полотенцем, перед тем как вернуть в ящик. Эти манипуляции не имеют никакого отношения к желанию поддержать порядок. Я делаю это для того, чтобы понизить градус ожидания его ответа.

«Хватка у тебя, как у бульдога. Завтра увидимся и поговорим».

Отчего-то я представляю, что набирая это сообщение Камиль усмехается, и сама невольно улыбаюсь. Про бульдожью хватку — чистейшая правда. Когда я в чем-то по-настоящему заинтересована, то не вижу препятствий. Именно поэтому мне было так больно после нашего расставания. Из-за необходимости признать, что если для Камиля эти препятствия существуют, то его интерес ко мне не так уж и глубок.

Решив ничего ему не отвечать, я снова откладываю мобильный и вновь слышу звук входящего сообщения. Сердце, пусть и совсем несильно, но екает, а в голове вспыхивает абсолютно иррациональная мысль: «Он хочет меня куда-то пригласить».