Динамит пахнет ладаном

Он знал «Бегающего» еще с тех пор, когда тот жил в резервации на границе Техаса и Арканзаса. Орловская компания поставляла муку и зерно агентству по делам индейцев. Агентство платило минимальную цену, ниже рыночной, и Орлов торговал себе в убыток. Однако он надеялся, что следующим этапом сотрудничества станут поставки в армейский форт рядом с резервацией, а военное ведомство было самым завидным покупателем. Кроме того, часто бывая в гостях у команчей, Орлов изучал их методы обучения лошадей и отводил душу в совместной джигитовке. С «Бегающим» он хаживал на волков. То была охота, какую Орлов прежде знал только по калмыцким степям. Без собак, без загонщиков, на специально обученных жеребцах выследить и загнать волка — и пустить в ход копье или револьвер только в самый последний, в самый опасный момент, когда зверь крутится волчком под копытами — и бывало, что Джошуа оставлял жизнь волчицам.

От железной дороги до стойбища было миль сорок, не меньше. Но Орлов, уезжая в Денвер, оставил в станционной конюшне не своего жеребца, а лошадь из табуна Кливленда. Кобыла была пятнистая, низкорослая и большеголовая. Одним словом, невзрачная была лошадка, однако эти сорок миль она покрыла за полдня, а лучший жеребец из орловской конюшни потратил бы весь день, да еще с парой остановок. Солнце еще не зашло за макушки леса, когда Орлов уже входил в палатку Кливленда.

То была именно палатка, а не типи[6]. Добротная армейская палатка, с окошками и карманами, с дополнительным навесом от дождя, с печкой и дымоходом.

— Устроился по-генеральски, — оценил Орлов, садясь на складной брезентовый табурет.

— А разве я не генерал?

Джошуа улыбнулся, и его глаза исчезли в лабиринте морщин. Был он совершенно седой, две косы ниспадали по плечам на грудь, а к украшенной бисером налобной повязке был пришит ярлык какой-то бостонской фабрики готового платья.

— Ты ходил на охоту, — нараспев произнес команч. — С чем вернулся, брат? Готовить ли мне ножи, чтобы разделывать тушу? Или просто размочим сухари?

— Я ходил на одинокого волка, а встретил стаю, — ответил Орлов, пытаясь перенять фольклорный стиль Кливленда. Тот часто, слишком часто встречался с «белыми братьями», которые разинув рот глядели на его косы, на церемониальные скальпы у пояса, и приходили почти в экстаз, слушая его рокочущий баритон, декламирующий нечто в духе книжек о краснокожих.

— Ну, и как? — уже без всяких выкрутасов спросил Джошуа.

— Встретил не того, кого хотел. Но его тоже надо было встретить. Так что можно считать, что поездка была удачной.

— Из неудачных поездок не возвращаются, — философски заметил команч. — Почему ты не спрашиваешь, как вела себя твоя женщина?

— Сам расскажешь после ужина.

— Не испытывай мое терпение. Я хочу рассказать сейчас. Таких гостей у меня еще не было. Помнишь, у меня гостил Висельник Сандерс? Ну, тот, которого два раза собирались повесить, и оба раза он удирал из камеры смертников? Так вот. Бедняга Сандерс — это кролик по сравнению с твоей женщиной.

— Ее зовут Вера, — напомнил Орлов, собираясь добавить, что она не его женщина.

Но Кливленд не дал ему договорить:

— Ее зовут «Мать всех женщин, мачеха всех мужчин». Ты когда-нибудь видел, чтобы генерал носил воду? Тебе надо было приехать сегодня утром, и ты бы это увидел. Я, старший сын и муж дочери — мы втроем носили воду из родника на кухню. Такого не было уже давно.

— Как же вы обходились без воды? — притворно удивился Орлов.

— Ее приносили женщины, и ни одна из них не умерла от такой работы. Но твоя женщина сказала, что им вредно таскать тяжести. — Джошуа поднял ладонь, не давая Орлову заговорить. — Я знаю, о чем ты думаешь. Да, во все времена мужчина должен был беречь женщину. И когда мы жили на свободе, то таскали воду без напоминаний. Но времена изменились. Мы живем под охраной государства. Нам больше не нужно бояться, что кто-то ночью угонит табун. Нам больше не нужно нападать на соседей, чтобы обзавестись одеялами или рисом. О нас заботится государство. Мои сыновья выросли, не узнав запаха вражеского трупа. Они не ходят на охоту. И лишь рассказывают друг другу о битвах прежних времен. Старший сын только в двадцать пять лет убил первого медведя! Да, мы теперь живем не так, как раньше. Поэтому мы перестали носить воду и заботиться о своих женщинах. «Мать всех женщин, мачеха мужчин» открыла нам глаза. А теперь скажи мне, брат, как ты с ней управляешься?

— Знаю волшебное слово, — серьезно ответил Орлов. — Но давай обсудим наших женщин после ужина.

Он выложил на ящик, покрытый циновками, привезенные им городские подарки — трубку и табак для Джошуа, папиросы для его сыновей, шелковые платки женщинам, стопку комиксов для малышей.

— Твоя землянка свободна и убрана, — сказал Кливленд. — В ней никто не жил с тех пор, как ты ночевал у нас в прошлый раз. А твоя женщина отказалась там спать. Она устроилась в женской палатке. Ты привез ей подарки? А то будешь спать один.

* * *