Динара

Она ничего не ответила. Даже не обернулась. Это было наше последнее свидание.

***

С того вечера моё пребывание в Турции разделилось на до и после. Жизнь с Динарой. Жизнь без неё. Первая часть была намного счастливее и содержательнее.

Более того, простатит добивал меня. То, что весь июль я делал с лёгкостью, в течение августа мне давалось мучительно. Я разгружал тачки медленнее. Боль от паха отдавалась в бока, копчик, низ живота. Мне казалось, что моча пробивает какую-то пробку, прежде чем вырваться наружу. Я мочился каждые минут сорок. Малыми порциями. Когда я доставал большие стопки тарелок с нижнего яруса тачки, в глазах темнело.

Так прошёл август. Я кряхтел и пыхтел на работе. Но всё ещё стоял на ногах. Я был уверен, точно такое же творится со многими нашими ребятами, они не ныли и не жаловались, а значит и я не имел права.

Жизнь стремительно ухудшалась. Всё негативное, что происходило со мной – всплывало наружу.

***

Я был потрясён расставанием с Динарой. Встречаясь с ней, я даже не догадывался о том, насколько я был влюблён. Потеряв её, она всё ещё казалось мне идеальной. Смуглая кожа, взрывной детский смех, полная фигура, очаровательный голос, неуклюжие телодвижения. Ей было всего девятнадцать!

Она совсем не грустила. Я для неё не существовал. При виде меня, она воротила нос, как от чего-то неприятного и нежелательного. Динара начала встречаться с красавцем-Ынтымаком, моим соседом по комнате, который невинно сопел и зевал в трёх метрах от меня.

Часто по ночам меня мучала бессонница. Когда Ынтымак отсутствовал в комнате, мне было тошно. В три часа ночи он возвращался, довольно вздыхал и жадно пил мою воду.

– Кайда жүрɵсүң¹? – Спрашивал его Азат хриплым шёпотом.

– Пляжда², – отвечал он, запыхавшись.

– Ким менен?

– Бир кыз менен.

– Кайсы кыз³? – Допрашивал его Азат.

– Кара кыз⁴.

Ынтымак приносил с собою запах её духов. Когда-то они казались мне дешёвыми, но после расставания мне очень не хватало этого запаха.

1 – (кирг. – Где ходишь?)

2 – (кирг. – На пляже)

3 – (кирг. – С кем?

– С одной девушкой.

– Что за девушка?)

4 – (кирг. – Чёрная (смуглая) девушка)

***

Сентябрь 2018 года.

Пришла осенняя прохлада. Затих ядовитый звон цикад. Осталось нежное чириканье воробьёв.

Под действием алкоголя многое становится проще, мир – намного лучше и понятнее. Я полюбил выпивку, принимая во внимание то, что её было много, и была она бесплатной. Киргизский персонал сочувственно смотрел на меня, курдский – просто следил. Пили абсолютно все: официанты, kapıcılar¹, всё начальство, киргизы, курды, парни, девушки, старики. Все пили только ближе к концу смены или хотя бы к середине. Я был единственным, кто за десять минут до утреннего митинга добывал чистый bardak² и устремлялся к холодильной камере навстречу красному вину.

Я начал медленнее работать и перестал улыбаться, поток чаевых сократился. Каким-то образом я находил силы работать – потому меня не собирались увольнять.

Условия труда были неплохими, но и не совсем хорошими. Работа была сверхтяжёлой. Платили смешные деньги – руководство отеля это прекрасно понимало. Не напиваться от того, что мы там испытывали шесть раз в неделю – было бы героизмом. По этой причине мелкие начальники и сам Mesut müdür снисходительно относились к выпивающим. Пьяный персонал лучше, чем его отсутствие.

К тому же, они и сами пили как сапожники, по ночам закатывали сцены, устраивали драки между собой.

1 – (тур. – дворники)

2 – (тур. – бокал)

***

После того, как американцы ввели санкции в отношении Турции, наши зар. платы резко уменьшились. Это не коснулось турецкой лиры по отношению к внутреннему товару. Лира была ослаблена относительно доллара. Турецкая экономика проявила стойкость. Но для нас больше не было смысла обменивать свои честно заработанные лиры на доллары и отправлять последние домой. Единственным верным способом сохранить результат своего адского труда – была банальная покупка вещей. Цены на одежду остались прежними. Киргизская молодёжь, работающая в турецких отелях, ринулась в фирменные магазины скорее тратить деньги. И я тоже.

***

– Ortak bir tarihimiz var¹, – любил говорить управляющий, Месут.

Он отвечал за все рестораны отеля. Месут был турок. Мы за глаза называли его Озилом, в честь футболиста. Тоже по моей инициативе, разумеется.

Когда в среде киргизских официантов поднималась какая-нибудь смута, связанная с низким окладом или несправедливым распределением труда, то по взмаху волшебной палочки появлялся Месут. Он был парламентёром в киргизско-курдских конфликтах.

– Ушул түрк гана адам сыяктуу сүйлɵт², – говорили наши доверчивые парни.

– Siz Müslümansınız, biz Müslümanız³.

Ребятам подобное было весьма по душе. Киргизы таяли, слушая что-нибудь об истории нации или религии, о величии. Неважно, что. Лишь бы было про величие.