Динарий кесаря

– Мадам ведь не собирается устраивать скандал? – напрямик спросил метрдотель, окинув взглядом компанию за угловым столиком.

– Боже упаси! Как вы могли такое подумать! – Лола выразительно пожала плечами.

Метр еще раз посмотрел в ту сторону. Если бы за столиком сидели две девицы, то он подумал бы, что эта интересная молодая дама – чья-то жена и пришла в ресторан, чтобы застать мужа на месте преступления. Но его сильно смущала старуха – она-то тут при чем?

Лола заверила метра, что все будет тихо, ему ничего не оставалось делать, как поверить ей на слово.

Елизавета Константиновна несомненно узнала Лолу, но по взаимной договоренности сделала вид, что они незнакомы. Маркиз же вообще ничего вокруг себя не замечал, кроме Танечкиных прекрасных глаз, как с неудовольствием отметила Лола.

Да полно, прекрасных ли!

«И совершенно ничего особенного, – думала Лола, – вся такая маленькая, тощенькая, невзрачная… Волоски так себе, жидковаты и бесцветны… Форм вообще никаких…»

То, что Лене представлялось воздушностью и неземной хрупкостью, Лола посчитала худосочностью. Кроме того, ее раздражала манера Татьяны поворачивать голову, чуть склоняя ее набок, по-птичьи.

«Глазки маленькие… впрочем, она это знает и нарочно таращит. Ага, вот забыла… Но Ленька, конечно, ничего не заметил… Что он в ней нашел, хотела бы я знать?»

Подумав так, Лола тяжко вздохнула и поняла, что Маркиз видит Танечку совершенно в ином свете. Татьяна внезапно оглянулась, почувствовав на спине чужие глаза и окинула зал цепким, настороженным, подозрительным взглядом. Лола едва успела отвести глаза и сделать незаинтересованное лицо. Ого, с этой Татьяной надо держать ухо востро!

Подошел официант – стройный симпатичный мальчик в белой рубашке с кружевным жабо, коротких – до колена бархатных штанах и пудренном парике с косичкой.

Лола сделала скромный заказ и поскорее его отпустила.

За угловым столиком пили шампанское за встречу. Билл Лоусон немного говорил по-русски. Оказалось, что старуха вполне прилично знает английский, во всяком случае она понимала все, что громким голосом вещал австралиец. Это дало повод Маркизу еще ближе придвинуться к Татьяне, чтобы нашептывать ей в ухо перевод. Лола за своим столиком едва не заскрипела зубами – парочка выглядела слишком интимно. Ленька рассыпался мелким бесом, а его дама слушала весьма благосклонно. Она вообще, по наблюдению, Лолы говорила мало.

«По принципу – молчи, дурак, умнее будешь, – злопыхала про себя Лола. – Либо же знает, что голос визгливый… Хотя Ленька этого все равно не замечает…»

Отставив бокал, мистер Лоусон окинул взглядом своих собеседников и проговорил:

– Ну что ж, дамы, мне не терпится сделать то, ради чего мы с вами сегодня встретились, – убедиться в нашем родстве, в том, что мы с вами, образно говоря, побеги одного и того же корня.

– Короче, – улыбнулся Леня, – вы предлагаете дамам предъявить семейные реликвии, римские монеты Ильина-Остроградского?

– Наверное, предъявить – это слишком сухое, казенное слово, но, в общем, Леонид прав, я действительно мечтаю увидеть ваши монеты и готов показать вам свою.

С этими словами австралиец достал из внутреннего кармана маленький бархатный футляр, открыл его и положил на стол перед Елизаветой Константиновной золотую монету.

Маркиз протянул руку за монетой и поднес ее к глазам. Лоусон, несколько удивленный этим жестом, следил за монетой настороженным взглядом и наконец, негромко кашлянув, сказал:

– Кажется, мистер Марков, вы не принадлежите к нашей семье. Я хотел в первую очередь показать свою монету дамам…

– О, извините мою бестактность! – смущенно воскликнул Леня и поспешно положил ее обратно на стол. – Я хотел взглянуть на эту монету, о которой так много слышал…

– Вот и взглянули, – недовольным голосом констатировал австралиец, – так дайте же и другим посмотреть.

Татьяна быстро схватила монету и поднесла к глазам, потом отставила, повертела немного в руках и нехотя положила на стол.

Елизавета Константиновна в это время переглянулась с Лолой. Старуха едва заметно улыбнулась и пожала плечами – мол, родственников не выбирают. У Лолы чуть полегчало на душе – вот ведь, старухе Татьяна тоже не нравится, значит, Лола права.

Дамы достали свои монеты и любезно дали их осмотреть австралийскому родственнику.

Тот достал из кармана маленькую лупу и склонился к монетам. Елизавета Константиновна в это время рассматривала его монету, а Маркиз вовсе уж неприлично придвинулся к Татьяне и даже положил ей руку на плечо.