Династия

Узнав о том, что варвары на самом деле могут владеть магией, чароиты согласились расстаться с фагнумом и снова стать варварами. Теперь осталось сделать так, чтобы к ним вернулась память об их магических навыках. Но это касалось лишь тех, кто употребил яд не раньше двух месяцев назад. Остальным дорога была только в один конец — на смерть, и они об этом знали.

Отец Кирилла пока не торопился убирать фагнум у Иномирцев и даже у самого себя — ждал возвращения сына от воздушных магов.

Все его ждали.

Особенно Джанко.

У неё было для него много новостей. И дело касалось не только клятвы и свитка. Кроме того, что Акулина и Мидори выполняли свои задания, появилось и ещё кое-что.

Вчера к Джанко приходила Исидора.

Она была взволнована. Сказала, что выпросила у Бахадура доступ к библиотеке Атифы (странно, если бы Исидора Гран прошла мимо библиотеки). И когда она читала, сидя в одном из залов, то увидела, как мимо промелькнул Оракул Ма.

Он тоже наведался в библиотеку, а потом ходил из отсека в отсек.

Исидора проследила за ним и запомнила, какие книги тот брал. Их оказалось несколько и все из разных областей. У Исидоры даже имелся список:

«Природные ландшафты империи Горный Озай»;

«Усиление магов со Знамением. Магические амулеты и не только»;

«Алхимические составы древних магических ядов»;

«Соляные знаки. Их сила и слабость»;

«Неизвестный фагнум. Исследования Герасима Андронникова»;

«Жизнь без Знамения. Варвары».

— Ты же понимаешь, что это значит? — с паникой спросила Исидора у Джанко.

— Не совсем, — ответила та, изучив список.

Исидора закатила глаза.

— Ну как этого можно не понять? Оракул Ма копает не просто так! Это не праздное любопытство. Зачем ему яды, если он не Друид? Зачем ему соляные знаки, если он не Мастер Материй? Зачем ему природные ландшафты, да ещё и соседней страны, если он не учёный? Зачем он изучает людей без Знамения и усиление тех, у кого оно есть? Заметь, что в списке нет ни одной книги по жреческому мастерству. Все книги из других областей.

Джанко тут же ощутила, что тоже начинает волноваться.

— Как только Кирилл вернётся, скажем ему об этом, а ты пока проследи за Оракулом Ма ещё.

На этом и договорились.

Исидора сегодня должна была опять отправиться в библиотеку, чтобы проследить за Оракулом. Джанко же, как всегда, отправилась лечить чароитов в госпиталь, но уже в коридоре столкнулась с Филлином.

На его припухшем от отёков лице она разглядела тревогу.

Он был совсем молодым, лет двадцати, не больше, но уже многое повидал, судя по шрамам на лице и шее. Филлин был одним из тех, кто уже давно употребил фагнум, поэтому не поддавался лечению. Его глаза всегда ярко блестели, но веки казались воспалёнными, а лицо с каждым днём будто старело всё быстрее. Фагнум убивал его.

Именно Филлин был главным у чароитов и сам следил за тем, как Джанко лечит его людей. Он лично контролировал процесс исцеления и радовался за каждого излеченного.

Вот и сегодня он её ждал, только очень уж растревоженный.

— Вы были сегодня ночью в зале для процедур, госпожа Ян? — спросил он, опуская приветствие.

— Нет. Я ушла вчера вместе с вами и больше не приходила, а что случилось? — забеспокоилась Джанко.

— Дверной замок взломан. И весь фагнум, что вы выкачали из чароитов... он пропал. Его украли...

Эпизод 6.

В императорском зале Пачуа воцарилась тишина.

Все ждали новостей об Эйлен, которая отправилась воскрешать воздушную ведьму Санидаг.

На самой высокой горе Фатору, Пике Крови, находилась гробница с телом Санидаг и её знак силы Форхо, Сферы Эфира. Именно туда были отосланы отряды императора, чтобы остановить девочку.

Ожидание затянулось на полчаса.

С каждой минутой напряжение росло. Нуто, сын Фергаса, тоже рвался на Пик Крови, но отец держал его крепко. Сам император мрачно сидел на троне: всё, что он мог сейчас сделать — это ждать.

Я и Мичи тоже ждали.

В тишине дворца мне постоянно слышался смех Эйлен, звонкий и жизнерадостный, он будто проносился в сводах зала и напоминал о себе. А может, так просто казалось.

И вдруг за дверьми зала послышалась музыка.

Такая странная мелодия, будто кто-то дёргал одну единственную струну, и та звенела на разные тона, то тихо, то громко.

Император поднялся с трона, весь бледный. Он переглянулся с Фергасом в ужасе и неверии.

— Это звук лютни богини Неба Ковентины.

Они оба опустись на колени и склонили рогатые головы, а вместе с ними — и мальчик Нуто, и вся охрана, что была в зале.

А музыка всё приближалась, становясь громче, настойчивее и болезненнее. От этих звуков у меня мурашки поползли по спине. Двери зала задрожали, заскрипели петли. Задребезжали оконные рамы вместе с мозаикой голубого стекла. В сводах зала завыл ветер.

Музыка стала невыносимо громкой, она будто резала и била по телу.

— У тебя кровь... эй... — Мичи показал на мои уши.