Династия Ямато

В прежние времена подобная проблема решалась указом императора об усыновлении ребенка одного из родственников либо признания наследником сына официальной наложницы. Хирохито же стал первым за последние 150 лет истории императорской династии родным сыном императрицы! Японские источники утверждают, будто за спиной Хирохито готовилось решение о возрождении института официальных наложниц императора. Граф Танака Кокэн, самый горячий поборник движения «за другую женщину», с пеной у рта пытался убедить в этом каждого, кто, по его мнению, имел хоть какое-то влияние на императора. Танаке было за восемьдесят, он занимал на тот момент посты президента Школы пэров и министра императорского двора, зная, как говорится, все ходы и выходы. По слухам, Танака самолично выбрал в наложницы Хирохито трех чрезвычайно привлекательных девиц, подготовив на каждую подробное досье с фотографиями и пытаясь через некоего гофмейстера «прозондировать» настрой Хирохито… Согласно этим источникам, Хирохито будто бы категорически отказался от затеи подобного рода. Якобы Хирохито в разговоре с Нагако обмолвился, что даже если трон и перейдет со временем к одному из его братьев или их наследников, то его это мало заботит… В течение десятилетия (1921–1931 гг.) Хирохито продолжал движение по стезе фундаментальной трансформации собственной личности: от честолюбивого молодого плейбоя до этакого рассеянного профессора, стоящего в сторонке от близкого к извержению жерла вулкана (то есть заговоров, кровопролития, социальных и политических потрясений в Японии в недалеком уже будущем).

За стенами дворца сгущались грозные, зловещие тени. Прошло десять лет с тех пор, как Хирохито принял на себя обязанности императора. Ужасающее по масштабам землетрясение в Канто — ничто по сравнению с грядущими потрясениями. Великий японский эксперимент «открытости Западу» оказался на поверку сопряжен с множеством «дурных напастей». Небрежение, оказанное азиатской расе в Версале, и крах англо-японского альянса внесли сумятицу в умы прогрессивной японской общественности, породили сомнения в неправоте сторонников изоляционизма, разыграли аппетиты ультраправых. Многовековая островная паранойя получила свежий стимул, японское общество вступило (как говорят в Японии) в «темную долину». Провалы японской дипломатии, углубляющийся экономический кризис в стране спровоцировали очередной виток заговоров и интриг в рядах японской военно-политической верхушки, заговорившей о своих традиционных территориальных притязаниях к материковой Азии. Отвергнутая высокомерным Западом, уязвленная Япония почувствовала себя загнанной в угол и решилась впредь идти собственным, милитаристским путем. Россия — тогда Советский Союз — могла рассматриваться Японией в качестве прямой угрозы, однако Великобритания и США (ненадежные теперь друзья) также в перспективе могли оказаться таковыми. Тон Токио стал резким. Токио обратился внутрь, копя агрессию. Имея в активе поверженную Корею, японский Генштаб увеличивал интенсивность разведывательно-диверсионных операций на территории Маньчжурии и северных районов Китая.

Поборники дружбы с Западом дискредитировали себя… Еще до начала Первой мировой войны американская пресса взахлеб твердила о так называемой «желтой угрозе» и якобы готовящемся вторжении в Калифорнию. «Белокожие» политики, лидеры профсоюзов и журналисты подливали масла в огонь. В 1924 г. Конгресс США принял закон о запрете японской иммиграции. Прокитайское лобби заговорило о «спасении» Китая, «привязке» Китая к американскому евангелизму. Перспектива обращения миллионов китайцев в христианство самым широким образом обсуждалась на страницах американских журналов и газет, и одновременно эти же издания вешали об угрозе японского нападения на Америку… Обе упомянутые перспективы сейчас выглядят откровенно смехотворными, однако в то время они заморочили голову многим добропорядочным американцам.

В условиях ежедневной рутины (если так можно выразиться), то есть в сугубо частном и утилитарном порядке, японцы очень заботятся о том, как они выглядят в глазах окружающих. В международных отношениях — другое, тут у них опыта явно маловато. Репутация Японии на международной арене в 1920-х гг. серьезно пострадала, причем главным образом именно из-за неумелых действий японской стороны. Задиристый тон во внешней политике неуместен. Пропагандистская кампания, развернутая в японской прессе против Китая, якобы стремящегося под японский протекторат и молящего о «спасении от участи быть под Россией», глубоко возмутила международную общественность. Особую озабоченность выразил Вашингтон, прокитайское лобби в США воспользовалось этим моментом для развертывания нового крестового похода против Японии: дело Китая — правое, Япония — воплощенное зло! (О договоре США и Японии, подписанном после оккупации Японией Кореи, никто и не вспоминал. А ведь тогда Япония закрыла глаза на американскую аннексию Филиппин.)