Династия (ЛП)

Я начинаю пробираться сквозь самую оживленную часть толпы, постоянно натыкаясь на людей и вытаскивая деньги из открытых сумочек. Я смеюсь про себя. Эти люди невежественны, но более того, такие люди даже не заметят, если пропадет немного денег. Боже, я бы хотела жить с такой роскошью. Такие люди, как я, постоянно пересчитывают наши монеты, чтобы убедиться, что у нас их достаточно, чтобы просто прожить.

Я делаю полный круг, прежде чем осознаю, что, хотя есть много столов, предназначенных для смешивания напитков, нет ни одного чертового стола, за которым можно было бы меня накормить.

Я стону и делаю второй круг. Я толкаюсь и двигаюсь против людей, чувствуя, что весь мир у меня под рукой.

Мое плечо проскальзывает мимо парня, но, прежде чем я успеваю сунуть пальцы в его задний карман, парень разворачивается, его рука обхватывает мое запястье и держит его между нами. Моя голова резко поднимается, и я встречаюсь с его темными бурными глазами.

Он прижимает меня к себе, его взгляд непоколебим, и в одно мгновение по моему телу начинает пробегать озноб. Я не могу не задаться вопросом, был ли это водитель Escalade, который выбил из меня дыхание одним своим взглядом.

Я тяжело сглатываю, кажется, секунды тикают, пока он держит меня, или, может быть, мне просто кажется, что это целая вечность. Все остальное исчезает, так как все, на чем я могу сосредоточиться, это его глаза. Я даже не могу сказать, как выглядят его волосы, только то, что длинные черные пряди падают ему на глаза, и, судя по тому, как мне приходится наклонять голову, чтобы встретиться с его свирепым взглядом, я осмелюсь сказать, что этот парень настолько высокий, как и они.

Невозможно сказать, о чем он думает, но что-то мне подсказывает, что он может читать мои мысли, как будто слова написаны у меня на лбу, как татуировка.

Проходит не менее тридцати секунд, каждый из нас застревает в моменте, прежде чем он, наконец, отпускает мое запястье и отворачивается. Я, спотыкаясь, отступаю на шаг, глядя на его широкие плечи, когда он мгновенно отпускает меня. Его друзья стоят рядом с ним, но я как завороженная, застреваю на нем, затаив дыхание, пока кто-то не врезается в меня и не заставляет отреагировать. Последнее, что я хочу делать, это есть грязь перед богатыми детьми, которых я, без сомнения, увижу завтра в школе.

Спотыкание вытаскивает меня из транса, и я, не оглядываясь, пробираюсь к краю вечеринки, туда, где люди более рассеяны и шум не такой громкий. Я падаю на траву, припарковав свою задницу рядом со старым надгробным камнем, и на секунду дышу.

Кто, черт возьми, был этот парень? Наверняка это тот же парень из Escalade или, по крайней мере, один из них.

Я не могу сопротивляться тому, чтобы протянуть руку и провести рукой по покрытому мхом камню, чтобы прочитать, что там написано. Джанет Мустафф утонула в 1978 году, и ей было всего 37 лет. Я вздохнула.

— Что ж, Джанет, — бормочу я, вытаскивая пачку наличных, которую мне удалось собрать за последние полчаса. — Надеюсь, вы не возражаете, что я сижу с вами, но, честно говоря, не похоже, чтобы кто-то делал это в последнее время. Кто, черт возьми, вообще должен присматривать за этим местом? Они делают дерьмовую работу по поддержанию чистоты.

Сказав это, я бросаю взгляд на надгробную плиту рядом с ее могилой и вытираю о нее руку, прежде чем прищуриться, изо всех сил пытаясь прочитать, что там написано, но, когда я это делаю, мое сердце разрывается. Джон Мустафф умер в 1981 году от одинокого сердца. Ему было всего 42 года.

Я заканчиваю чистить их надгробия и снова смотрю на Джанет.

— Ну, по крайней мере, вы есть друг у друга, — говорю я ей, зная, что даже после смерти у нее есть гораздо больше, чем у меня. Я вздохнула и снова принялась считать деньги.

— Разговаривать с мертвыми? — спрашивает позади меня низкий голос.

Мои глаза расширяются, и я запихиваю деньги в лифчик, прежде чем развернуться и посмотреть на парня, который медленно приближается ко мне, подняв руки, как будто говоря мне, что он не причинит мне вреда.

Я встаю и смотрю ему в лицо, когда он приближается.

— Кто ты? — спрашиваю я, мои глаза сузились, когда я пробегаю пальцами по кастету, проверяя, надежно ли он на месте.

Парень кивает в знак приветствия, и чем ближе он подходит, тем легче разглядеть его грязные светлые волосы и глубокие карие глаза.

— Меня зовут Нокс, — ворчит он, вытаскивая сигарету. — Но я думаю, что лучше спросить, кто ты, черт возьми, такая? Я не видел тебя раньше.

— Неужели так важно, кто я?

Он усмехается.

— Ну, после того как ты так легко вынула из моего заднего кармана стодолларовую купюру, да, думаю, я сделаю своим делом познакомиться с тобой.

Ах, бля.

Мои глаза расширяются, и я начинаю качать головой.

— Я… я не…

— Расслабься, — смеется он. — Забирай наличные. Мне они не нужны. Думаю, меня просто больше интересует, как ты смогла так легко их забрать. Я наблюдал за тобой, знаешь ли, — говорит он мне, зажигая сигарету. — Ты почти всех ублюдков на этой вечеринке обокрала. Ты хорошо поработала?