Династия Птолемеев. История Египта в эпоху эллинизма

Тем временем александрийцы пытались помешать возвращению Авлета, подыскав молодой царице супруга. Сначала они подумали о двух царевичах из династии Селевкидов — сыне Селены и Филиппе, внуке Антиоха Грипа и Трифены. Но первый из них, который, вероятно, был младшим из двух юношей, в 75 году до н. э. отправившихся в Рим претендовать на египетское наследство, умер во время переговоров, а второму Габиний запретил отвечать на призыв александрийцев. Тогда они нашли третьего человека, который звался Селевком и утверждал, что каким-то образом связан с царской династией, возможно, был незаконным отпрыском кого-то из селевкидских царей. Явившись в Александрию, он оказался человеком такой вульгарной внешности и поведения, что александрийцы прозвали его «Кибиосакт», «торговец соленой рыбой», и Береника, проведя несколько дней с таким мужем, не нашла ничего лучшего, кроме как велеть его задушить. В конце концов подходящий претендент нашелся в лице грека Архелая. Его отец, тоже Архелай, был одним из главных военачальников Митридата и перешел к римлянам еще до последней Митридатовой войны. Младший Архелай утверждал, что на самом деле он сын самого Митридата (и таким образом имеет отдаленное кровное родство с Птолемеями). Помпей дал ему достойный пост верховного жреца храма Великой Матери в понтийском Комане. Зимой 56/5 года до н. э. Архелай прибыл в Египет, женился на Беренике и, став царем, занял трон Птолемеев.

Весной 55 года до н. э. Габиний вторгся в Египет, захватив с собой Птолемея Авлета. Его конницей командовал молодой Марк Антоний. Архелай пытался выступить против него, но александрийские войска подняли мятеж, и он пал на поле боя. Римская армия восстановила Птолемея Авлета в Александрии, причем царские войска, которым было приказано сопротивляться римлянам, в конце концов стали действовать вместе с ними[694].

Одним из первых дел Птолемея после возвращения стало убийство его дочери Береники, узурпировавшей его трон. У него оставалось еще четверо детей: старшая девочка четырнадцати лет Клеопатра, вторая дочь Арсиноя младше ее на один — четыре года и два сына, которых мы знаем только по династическому имени Птолемей, тогда им было шесть лет и четыре года соответственно. Потом люди говорили, что юная Клеопатра уже тогда, при первой встрече, произвела впечатление на молодого командира римской конницы Марка Антония.

Военная интервенция проконсула Сирии, который вышел за пределы своих полномочий, стала, в свою очередь, ключевым вопросом политической борьбы в самом Риме. В конце концов Габинию присудили уплатить штраф в 10 тысяч талантов, и он, став банкротом, отправился в изгнание (54 до н. э.). Он оставил в Египте многочисленное римское войско, чтобы обеспечить Авлету положение на троне. Теперь все римляне, у которых Авлет занимал деньги, пока жил за границей, стали докучать несчастному царю требованиями расплатиться. Главным кредитором был Рабирий Постум, и, чтобы рассчитаться с ним, Авлет был вынужден сделать его диойкетом, то есть главой всей финансовой администрации царства. Ввиду безграничных возможностей для наживы за счет бедных обитателей страны на Ниле, которые давал Рабирию этот пост, он охотно согласился, хотя для этого ему пришлось обменять римскую тогу на гиматий греческого чиновника, потерпев позор в глазах соотечественников. Даже в случае прямой аннексии Египет оказался бы не в худшем положении, чем сейчас, с римской оккупационной армией и диойкетом-римлянином, который прибрал к рукам богатства страны. Еще до конца года народное восстание изгнало Рабирия из Александрии, но лишь после того, как он изрядно обогатился и поместил нажитое в надежное место за морем. Враждебно настроенная по отношению к нему партия в Риме отдала его под суд. Цицерон защищал Рабирия, и его речь сохранилась до наших дней. Однако мы не знаем, каким был вынесенный ему приговор.

Авлет недолго прожил после возвращения на престол. Он умер весной или в начале лета 51 года до н. э. в возрасте всего сорока четырех или сорока пяти лет, оставив о себе позорную память и у греков, и у римлян. В их описаниях мы видим дегенерата, который притворяется юным Дионисом, прикрывает свои дебоши пышными зрелищами, заимствованными из греческой поэзии и греческого искусства, переезжает с места на место в заморских странах, паразитирует на римлянах, безжалостных хозяевах мира. Но если бы мы судили о нем по египетским памятникам, то увидели бы человека, подобного царям древности. На стенах храма на острове Филэ можно найти и бесстыдную надпись одного из его приверженцев-греков, который вырезал «Трифон, любовник юного Диониса»[695], и рядом с ней колоссальную фигуру самого царя в виде фараона, который в лучах египетского солнца повергает на землю врагов, — древний мотив, уходящий к самым первым памятникам фараонам в долине Нила.