Династия Рейкхеллов

Правящий слой, мандарины, был разделен на девять классов. Известные ученые, принадлежавшие к самым высшим слоям общества, не опускались до того, чтобы жить в Кантоне, и селились около крупных университетов Срединного царства и других высших учебных заведений. Говорили, что мандарины первого класса были настолько образованными и утонченными, что были в состоянии общаться только между собой. Мандарины второго класса занимали самые высокие посты в императорском правительстве, поэтому те из них, кто родился в Кантоне, переехали в Пекин, где сосредоточена вся власть, чтобы наслаждаться аурой самого маньчжурского правителя.

Поэтому практически самые высокопоставленные чиновники, постоянно проживавшие в Кантоне, относились к третьему классу, они были настолько богатыми и могущественными, что простые люди падали перед ними ниц, совершая классический низкий поклон, касаясь головой земли, который здесь широко применялся. Но ни один из представителей этого класса не был более могущественным и не снискал большего уважения, чем Сун Чжао.

Происходя из рода, который был известен не одно поколение, он более чем втрое увеличил свое богатство, потому что занимал имперскую должность. Кроме того, он возглавлял купеческую гильдию. Только ему и небольшой группе купцов, входивших в гильдию, было разрешено заниматься торговлей с заморскими дьяволами. Но, по существу, Сун Чжао был начальником китайских купцов, так как все они принадлежали к более низкому классу. Свою главную контору он разместил в порту, в котором разрешалось швартоваться чужеземным судам. Он владел складами в Вампу и еще полдюжиной более крупных складов, которые находились в городе за городскими воротами.

Дом Сун Чжао соответствовал его положению. Расположенный на гребне второго по высоте холма в Кантоне, недалеко от дворца наместника, он был окружен стеной из кирпича высотой в двадцать футов. Около изысканно выполненных железных ворот стояла собственная охрана Сун Чжао, одетая в пурпурную форму и вооруженная куминами, наиболее характерным оружием Китая. Длиной семь футов, с металлическим древком кумин на одном конце имел копье. Но именно его другой конец был уникальным, наиболее важной частью которого было изогнутое обоюдоострое лезвие. Обе стороны лезвия были такие острые, что могли обезглавить человека. С внутренней стороны лезвия был четырехдюймовый крючок с зазубринами.

Жители Кантона не забыли о назначении этого оружия. Его использовали еще только в доме наместника. И любой бродяга, который проникал на территорию дома, знал, что Кай, мажордом Сун Чжао, никого не пощадит.

На территории располагался непрерывный ряд садов, каждый из которых был окружен стенами, находящимися ниже уровня стен следующего сада. Цветы здесь цвели с искусной щедростью; фонтаны, пруды с лилиями и миниатюрные реки с крошечными мостами радовали глаз. В центре стояло девять зданий, которые являлись сердцем его владений, это были красивые пагоды разного размера. Здания из камня и дерева были окрашены в яркие цвета, полы внутри зданий и дорожки между ними были выложены плитками с замысловатым узором. Наклонные крыши были собраны из толстых черепиц, которые удерживали внутри прохладу во время субтропического лета и тепло в сырые зимние месяцы.

Самым большим домом было личное жилище Сун Чжао. Он сидел, скрестив ноги, на подушке, перед низким столом из сверкающего фарфора, опуская кисточки в тушь и рисуя иероглифы на листе пергамента быстрым и твердым почерком. Одетый в вышитый, длинный до пят халат из чистейшего шелка, он, высокий и широкоплечий, выглядел импозантно. Его предки были северянами, и благодаря тщательному отбору на протяжении поколений представители династии Сун все еще возвышались над невысокими кантонцами.

У Сун Чжао было лицо человека, который давно привык к власти. Он относительно молодо выглядел в свои пятьдесят лет. Его тонкие волосы были заплетены в косичку, а его глаза за стеклами очков в тяжелой оправе были холодными и проницательными. Его взгляд оживлялся, когда он оценивал собеседника, и становился неторопливым, когда надо было принимать решение. Те немногие, кто его хорошо знал, видели, что в его глазах нередко отражалось ликование, как будто он наслаждался собственной шуткой.

Заполнив один лист пергамента, он начал писать на втором, но сделал паузу, сняв очки, когда в комнату вошла миниатюрная седоволосая женщина.

Сара Эплгейт, со строгим и непреклонным лицом, как скалы на ее родине в Нью-Хэмпшире, обладала отличительной особенностью: она была единственной представительницей Запада, которая постоянно проживала в Кантоне. Вдова американского морского капитана, который умер в море, она была взята в семью Сун Чжао девятнадцать лет назад в качестве гувернантки его маленькой дочки, и с тех пор она стала неотъемлемой частью дома. Многие члены домашней прислуги знали, что после хозяина именно она управляет хозяйством.