Династия Романовых. Загадки. Версии. Проблемы

«Достоверные свидетели сказывали нам, что в разных губернских городах, где пленные находятся, не токмо они в пище, платье и в прочем нужном содержании ни малейшего недостатка не имеют, как то, несомненно, и должно быть согласно человеколюбивым христианским правилам, которые в сих случаях русскими весьма твердо наблюдаются; но сии свидетели сверх того утверждают: что не бывает ни одного собрания, ни одного бала, куда бы французы преимущественно приглашены не были, что они имеют вход во все домы, что некоторые русские дворяне с ними о России рассуждают, слушают их, любуются их красноречию и даже берут их в учителя к детям своим…»

Всякий, кто помнит «Горе от ума», наверное, может припомнить и то, что и Чацкий, и Фамусов, и Скалозуб – каждый по-своему – сторонники «примата национальной доктрины». Национальная доктрина плюс иные, куда более крамольные формы либеральной мысли ведут, ведут наступление на Романовых…

«Культ личности» царя, преклонение перед кланово-иерархической системой, столь усиленно навязываемые «Андрюхе», уже невозможны для образованного дворянина. Все более распространяется «культ свободной личности», нашедший свое выражение в преклонении перед личностью Наполеона. Мы знаем, во что выльется культ личности диктатора, «создавшего и объединившего нацию». Но покамест еще далеко и Гитлер, и Сталин, и Муссолини, и Франко… Наполеон – «свободная личность, смело идущая навстречу своей судьбе, творящая свою судьбу», – становится кумиром части либерального российского дворянства. Постепенно личность его все более романтизируется. Побежденный, он – более победитель, нежели победившие его короли и императоры. Самодержец Александр I в сравнении с Наполеоном карикатурен. Либеральные начинания Александра I уже воспринимаются как пустая забава коронованного деспота… Слово произнесено… «Ура! В Россию скачет кочующий деспот», – иронизирует над «отечественным монархом» величайший поэт своего отечества, Пушкин… Личность Наполеона вообще окажется твердым орешком. Сбросить ее с романтического пьедестала будет не под силу даже Толстому… Принципиально он обрисовал своих героев-антагонистов – Наполеона и Кутузова – как людей непривлекательных внешне, подверженных слабостям. Но если в романе действует Наполеон, то он должен быть самим собой, романтическим героем. И вот, «на вакантном месте» Наполеона оказывается в структуре романа… князь Андрей Болконский. Это его мы воспринимаем как свободную личность в поединке с судьбой. И пусть автор то и дело напоминает нам, что нет, нет, нет, князь Андрей ведь очень даже человек своего сословия. Но… он внушает, а мы, читатели, не воспринимаем, и видим в князе Андрее (которого Толстой ни разу не назовет просто «Андреем»), наперекор всему, Наполеона. Потому что он – по сути таков…

Но отчего Пушкин называет Александра I «кочующим деспотом»? Ведь и Петр I самолично повсюду разъезжал, вел переговоры… Но теперь уже кажется, что император и не должен этим всем заниматься. Разве не для этих занятий существуют деятели управленческого аппарата? Но после ссылки Сперанского разве не ясно, что положение подобных деятелей при самодержце – смехотворно; по прихоти он может играть ими, по прихоти – отбросить… И уже назревает крамольный вопрос: а для чего вообще нужен император?.. В жизни Александра либерализм принимает своеобразные формы религиозных исканий. В определенной степени царь отходит от «канонического» православия, увлекается мистицизмом европейского толка, тем, что можно назвать «германской мистикой» или «лютеранским мистицизмом». В связи с этим известны его дружба с баронессой Крюденер и конфликт с архимандритом Фотием.

После заключения Священного Союза Австрии, Пруссии и России (1815) совершенно ясно, что либерализм Александра должен закономерно завершиться собственным концом. Ведь главная цель этого Союза – стабильность монархической Европы.

Александр так и не решится на два очень важных деяния: страна так и не получит конституцию; крестьяне не будут освобождены. В сущности, с точки зрения сохранения Романовыми власти и престола царь прав. И конституция, и освобождение крестьян – определенные шаги к нивелировке сословий. И что бы ни произошло далее – торжество гражданских прав и свобод или торжество национальной доктрины – и то и другое в равной степени опасно, убийственно для Романовых (причем, это самое «убийственно», оно ведь будет происходить в самом буквальном смысле).