Династия

— Что ты хочешь этим сказать — в лесу? Они что, вместе? — спросил Эдуард.

— Что они там делают? — выпалила Сесилия. Маргарет, покраснев, попыталась спасти ситуацию.

— О, они просто прогуливались вместе. Наверное, они случайно встретились.

Элеонора быстро перехватила инициативу.

— Джо, будь добр, пошли кого-нибудь туда. Давайте садиться за стол. Их мы ждать не будем.

— Но, матушка… — начал Эдуард.

У Томаса Баттса был несчастный вид, Дженкин Баттс был в ярости, а мсье Трувиль оказался озадачен больше всех, так как его английский не позволял ему понять, в чем дело.

— Не теперь, Эдуард, — твердо произнесла Элеонора, но строгий отец победил в Эдуарде послушного сына.

— Нет, матушка, я намерен выяснить, что происходит.

— Я тоже хочу этого, — заявил Дженкин, глядя на Томаса. — Тебе что-нибудь известно?

Томас покачал головой.

— Итак, Маргарет, сколько это уже длится? — строго обратился к дочери Эдуард.

Маргарет разразилась слезами.

— Я никому не хотела причинить зла, — рыдая, произнесла она. — Их нашел Том.

— Нашел? Что такое, Том?

— Мы пошли за ними просто так, для смеха, — уклончиво ответил Том.

— Сколько они уже встречаются?

— Я не знаю.

Том выглядел очень смущенным, но появление героев этой истории спасло его от дальнейших расспросов. Провинившиеся появились на пороге — раскрасневшиеся и запыхавшиеся от быстрой ходьбы. Слуга, которого отправили на их поиски, встретил их за воротами. Сесиль и Генри торопились домой, только недавно осознав, что они порядком опоздали к ужину.

— Простите меня за опоздание, — сказала Сесиль, сохраняя удивительное хладнокровие. — Я не слышала звонка.

— Где ты была? — гневно выстрелил вопросом Эдуард.

Сесиль перевела взгляд с одного лица на другое, затем посмотрела на Генри, понимая, что их тайна раскрыта, хотя не могла понять, когда и как это могло произойти. Она решила встретить неприятности стойко и смело заявила:

— Гуляла по лесу. Было жарко…

— Наглая, бесстыжая девчонка! — воскликнул Эдуард, после чего разразилась настоящая буря.

Дженкин на чем свет стоит ругал своего сына, а Эдуард дочку, Сесилия плакала, а дети, дрожа от страха, прижимались к Хелен и Элеоноре. Она одна пыталась прекратить громкую ссору, намекая на присутствие гостей.

— Мне плевать, — выкрикнула наконец Сесиль горячо. — Мы с Генри любим друг друга. Мы хотим пожениться.

— Да, это так, — заявил Генри, хотя не так уверенно, как Сесиль. Ему не хватало ее бесстрашия. — Нам суждено быть вместе, потому что мы созданы друг для друга.

— Ничего подобного, — отрезала Элеонора. — Сесиль обручена с Томасом. Никакие ваши обещания не изменят того, что должно произойти. Сесиль, ты пойдешь со мной, я хочу поговорить с тобой. Нет, Эдуард, позволь мне уладить этот вопрос. Не забывай, что мне приходилось делать это не раз. Господин Дженкин, я предлагаю вам спокойно объяснить своему сыну его ошибки. Хелен, присмотри за детьми. Сесилия, Эдуард, отведите всех к столу, а нас не ждите. Наш разговор может затянуться. Идите же, не спорьте.

Господин Дженкин, бросив на Элеонору благодарный взгляд, вывел Генри во двор. Его восхитила способность Элеоноры решать трудные вопросы. Убедившись, что все двинулись к столу, она дала Сесили знак следовать за ней. Элеонора повела девочку в любимый уголок сада и там уселась на каменную скамью, сложив руки на коленях. Она сидела с прямой, как струна, спиной, держа голову высоко, так что ее массивный головной убор имел вид купола, венчающего храм. Элеонора подавляла своим авторитетом, и Сесиль стояла перед ней, сохраняя мрачное и решительное выражение, хотя чувствовала себя уже не так уверенно, как пять минут назад.

Элеонора взирала на свою внучку, долго не говоря ни слова, и былое бесстрашие покинуло Сесиль. Элеонора намеренно вела такую игру, и когда она заговорила, то ее слова прозвучали тихо, но отчетливо и с особым значением.

— У тебя совершенно нет чувства стыда? Ты повела себя, как уличная девка, как дешевая потаскушка, да еще и выбрала для этого такой день, когда мы принимаем гостей. Ты хотела обесчестить свою семью, унизить ее в глазах собственного жениха и его отца, в глазах людей, которые вскоре заменят тебе нас. Может, Бог лишил тебя рассудка? Тебе всегда давали слишком много свободы, больше, чем получали мои дети, но я надеялась, что тебе дали и понятие о приличиях. В твое образование вложили немало сил, и ты могла бы усвоить, что нельзя так обманывать чужое доверие. Неужели уроки наставничества господина Дженни и Ани прошли даром?

— Я люблю Генри Баттса, и я хочу за него замуж, — пробормотала Сесиль, но уже не таким убежденным тоном.

— Чепуха, — отрезала Элеонора. Она произнесла это как само собой разумеющийся факт. Элеонора выглядела такой уверенной, что Сесиль невольно подчинилась. — Любовь приходит в браке. Женщина любит своего мужа. Он не твой муж, и он никогда им не будет.

— Но мы… мы созданы друг для друга.

— Нет, ты была обещана Томасу Баттсу, за которого ты и выйдешь замуж.

— Генри и я… мы… — Сесиль едва могла говорить, но Элеонора продолжила: