Династия

— Я не потерплю таких разговоров в своем доме больше. Если ты не можешь вести себя подобающим образом… — Сесиль была вся в слезах, и Маргарет немедленно бросилась успокаивать сестру, ведь вид из окна ее комнаты был гораздо лучше, чем из гостиной.

— О, все в порядке, Сесиль. Прости меня. Не плачь. Хочешь, я принесу сладостей или фруктов?

— Да, будь добра.

— А ты не станешь больше лить слезы? Какая умница! Я буду через мгновение. — И Маргарет убежала.

Внизу Элеонора и Дженкин сидели за бокалом вина, разбавленного водой, а остальные члены семьи стояли у окон, ожидая следующего представления и обсуждая то, которое им только что показали.

— …девять детей, — говорил Дженкин, — из них четыре девочки и два сына выжили; вы не можете сказать, что она пренебрегла своими обязанностями.

— Я согласна с вами, но какой ценой?

Стоявший у окна Эдуард, услышав обрывок их беседы, воскликнул:

— Не обращайте внимания на слова матушки, сэр, у нее врожденная неприязнь к королевам. Слышали бы вы, как она третировала предыдущую!

— Тише! Ты дерзкий мальчишка! — смеясь, произнесла Элеонора, а затем повернулась к своему собеседнику: — Вы прекрасно осведомлены о том, чем обернулось для всех нас ее пребывание при дворе: ее семейка, раздор, который она посеяла между королем и его братьями. Она никто, как бы ни старалась доказать свою родовитость по линии матери. Кто может гордиться французскими корнями? Ее дядя Жак…

— Они в Лондоне называют его лорд Джейке, — вспомнил Дженкин с улыбкой. — «Джейке» на лондонском наречии означает «хранитель денег короля». О, эти лондонцы не щадят никого. Ну, и она много сделала, чтобы восстановить репутацию двора. При предыдущем короле двор был бесчестием нашей страны. Иностранные послы уезжали с целым ворохом сплетен. Но вы бы слышали, как Генри сейчас описывает придворную жизнь… Там сейчас в цене образованность, а король очень строго относится к лишним тратам.

— Этим она пытается компенсировать свое низкое происхождение, — упрямо повторила Элеонора, но интерес к этой теме у нее уже угас, потому что ей захотелось узнать другое. — Так, как Генри бывает при дворе?

— О, часто, — с гордостью произнес Дженкин. — Он поставляет ткань для многих выдающихся личностей, включая саму королеву. Она делает большие заказы, так что дружеские отношения с ее величеством очень выгодны для процветания торговли. Он, как мой помощник…

— Он справляется? — спросила Элеонора, потому что ей надоело слушать об Элизабет Вудвилл. — Вы довольны, что отправили его в Лондон?

— Очень. У него пять помощников, а у тех в свою очередь еще пять. Он обслуживает только самых важных покупателей. Его везде принимают. Почти все вечера он выезжает, его постоянно приглашают на обеды. Генри часто преподносят подарки известные в Лондоне вельможи.

— Это, должно быть, вас очень радует, — сказала Элеонора, и как раз в этот момент, словно по сценарию, появилась Маргарет, которая хотела принести сладостей сестре.

— Какой красавицей стала ваша внучка, — тихо проговорил Дженкин.

— О да, мы ею очень гордимся. Она так же красива, как и ее матушка в свое время.

— Вы, наверное, подыскиваете для нее супруга? — самым невинным тоном спросил Дженкин.

Элеонора не ответила, прекрасно понимая, к чему он клонит.

— Помнится, мы когда-то обсуждали возможность союза вашей девочки и моего Генри.

— Неужели? — удивилась Элеонора. — Ах да, это было много лет назад. Она была тогда слишком юной.

— Но сейчас она выросла.

— Все равно мне не хочется отпускать ее. Нам спешить некуда. Женихи от нее никуда не денутся, даже если она останется дома еще на некоторое время.

На самом деле Элеонора уже имела на примете партию для Маргарет, джентльмена из Мидлхема, но она не желала посвящать в свои планы Дженкина. Она не хотела обидеть его, потому что связь их семей оказалась прочной, да и ее деловые отношения с ним складывались, как нельзя лучше. Ей хотелось избежать дальнейшего разговора в надежде на то, что подвернется удобный случай сообщить новости, когда понадобится. Генри был заманчивой партией, но не такой заманчивой, как джентльмен из окружения самого герцога Глостера.

— Объединение наших семейств привело к большому успеху, — снова заговорил Дженкин, — так что я бы с удовольствием укрепил наш союз еще одним браком.

В его голосе послышались нотки оскорбленного самолюбия.

Элеонора ответила ему обезоруживающей улыбкой, которая все еще могла выбить у мужчины почву из-под ног, вызвав в памяти образ той несравненной красавицы, какой она была в молодые годы.

— Я полностью разделяю ваши стремления, — проговорила она приятным голосом. — О, смотрите, подъезжает новая повозка. Давайте пойдем и посмотрим. Дети, потеснитесь!

Элеонора наклонилась к окну. К счастью, всем хватало места. Томас Баттс поднял на плечо свою маленькую дочку Анну, а затем увидел, как Поль старательно поднимается на цыпочки, чтобы лучше все рассмотреть. Тогда он поднял и его тоже, посадив на другое плечо. Дети посмотрели друг на друга поверх головы Томаса и робко улыбнулись. Элеоноре пришла в голову блестящая мысль.