Динка прощается с детством

- А тут вон целые веники из мяты вешаем да фортку на всю ночь открываем! Потушим свет и открываем! Как раз над Иоськиной кроватью. Только он, дурень, всякой лягушки боится!

Жук подошел к стене, заинтересованный Леня встал рядом с ним.

- А ну, Ухо, задуй лампу! - сказал Жук.

Ухо прикрутил фитиль и дунул в стекло. Лампа потухла, и в то же время небольшой железный квадрат над Иоськиной кроватью бесшумно съехал в сторону. Свет месяца упал на кусты с цветными сережками, и в открытую форточку потянуло свежим запахом леса.

- Она открывается? Как дверь, да? - с жадным интересом начала Динка, но Жук блеснул в темноте глазами.

- Тсс... Молчи!

И все мальчишки, стоявшие за Динкиной спиной, зашипели:

- Тсс...

А Иоська неожиданно пригнул к своему лицу Динкину голову и тихо зашептал ей в самое ухо:

- Когда открываем, то молчим: в овраге могут быть люди...

Когда форточку закрыли и снова зажгли лампу, Динка прыснула со смеха.

- Ой чудаки! - хохотала она. - Да ведь вас тут четверо, вы небось ночью такого храпака задаете, что весь овраг дрожит!

- Бывает! - зараженный смехом Динки прыснул Пузырь.

Жук грозно нахмурился, он не любил "зряшнего" смеха.

- Что "бывает"? Что ты брешешь, собака? Когда это бывало? Погавкай мне еще тут! - Он с силой дернул за плечо Пузыря, хищно скаля зубы.

Динка со страхом ожидала драки, но Пузырь только стряхнул со своего плеча руку Цыгана и, притихнув, отошел в сторону; мальчишки тоже стояли молча.

- У нас дежурный на это есть, - успокоившись, пояснил Жук. - Он и следит за тишиной, пока фортка открыта. А заснет на посту, так я ему скулу разобью. И это каждый с них знает! - строго закончил Жук.

- Ну ладно, ладно... - махнула на него рукой Динка, досадливо морщась. Хватит тебе про скулу какую-то, нечего пугать народ! Давай лучше показывай, что еще тут есть интересного!.. У тебя дверь тоже боком едет? - живо спросила она, подбегая к закрытой двери.

Мальчишки снова фыркнули.

- Боком едет... Вот дура ты! - засмеялся и Жук.

Но Леня строго сказал:

- Кончай, Жук! Дураков тут нет, а уж если вашу Горчицу назвать дурой, так надо самому дураком быть! И больше чтоб этого не было, держи крепче свой язык. Понял?

- Ладно, - вдруг усмехнулся Жук, - я не со зла, привычка такая!

Леня подошел к двери, потрогал железный засов. Дверь тоже была из толстого железа, но узкая и вровень с его ростом.

- Она что же, на роликах двигается? - деловито спросил он, присаживаясь на корточки.

Жук присел рядом с ним и стал объяснять:

- Какие тут ролики! Просто внизу рельса, и смазка действует; мы смазываем, да она и разработалась теперь. А первый раз как приехали, так она проржавела за зиму, никак было не открыть, пока Иоська не нашел чайник с маслом; теперь он завсегда снаружи стоит. Вот как уедем на зиму, в потайное место спрячем, а чужому нипочем не открыть! - с удовольствием рассказывал Жук.

- Здорово сделано! Кто же это так ловко сработал? Ты, что ли? - с удивлением спросил Леня.

- Это так было, - живо сказал Иоська. - Еще раньше моего деда... А главная дверь не тут, только Цыган завалил ее кирпичами.

- Ну да! Его отец, может, и не знал об этой двери, она тут вроде запасной. А я по засову догадался. А вот это, верно, была дверь, тоже железная и пошире. Тут ведь корчму один хозяин держал, так, видно, бочки сюда вкатывали.

Рассказывая, Жук подводил к стене, выходящей в овраг, показывал какие-то железные крюки и, видя захваченные любопытством лица Динки и Лени, довольно усмехался.

- Тут ни один дьявол не найдет, а найдет, так не войдет! Старый Михайло, Иоськин дед, все секреты знал. Он и спал тут, свое добро сторожил! неожиданно проговорился он и, заметив встревоженные лица мальчишек, усмехнулся: - Я знаю, кому говорю! Не бойтесь, они нас не продадут!

- Это ясно, - спокойно сказал Леня. - Динку вы уже знаете, а за меня она ручается. Ты ручаешься за меня? - с улыбкой обернулся он к Динке. Но она в смятенье стояла посреди комнаты, сжимая на груди руки.

- Почему же, почему же Яков не убежал, не спрятался здесь? - с волнением повторяла она, глядя на потолок.

- А оттуда нет хода, - ответил ей Жук.

- И папа не знал, что его будут убивать. Он думал, что все люди очень хорошие, - сбивчиво объяснил Иоська. - И потом, он не любил ходить сюда. Мы только один раз были с ним тут. Была большая гроза, я боялся, и папа принес меня сюда. И мы спали на дедушкиной кровати... А потом, когда папу уже убили, но он был еще живой, так он мне сказал, что здесь... - Иоська встретил угрожающий взгляд Жука и, потупившись, замолчал.

Жук потрепал его по голове.

- Эх ты, Барчук! Не знал я его отца, но только верно говорят, что яблоко от яблони недалеко падает! Вы не смотрите, что он маленький, у него свой прынцып! Он на нем и держится, как на якоре! Что, не верно я говорю? - спросил Жук, поднимая Иоську за подбородок и заглядывая ему в глаза.

Иоська упрямо мотнул головой, но улыбнулся. Ухо и Пузырь, подмигивая друг другу, засмеялись.

- Ты не смотри. Горчица, что он маленький, он со своим карахтером! весело подтвердил Ухо.