Динка прощается с детством

— Все осмотрено, ваше благородие. В сарае нет лошадки и нет брички. Я ихний выезд и ихнюю лошадку хорошо знаю, так вот, извольте видеть, на месте их не оказалось. А на чердаке обнаружен сей окурок, именуемый козьей ножкой, подобострастно пояснил он, касаясь плеча сыщика своей толстой, лоснящейся физиономией. — Я так думаю, ваше благородие, что в семействе госпожи Арсеньевой козьи ножки, тем более с махоркой, курить некому. — Он наклонился еще ниже и, многозначительно подняв бровь, добавил: — Так что, может быть, солдат…

— А! Солдат! — вдруг закричала Динка. — Наконец-то вы надумались искать его! Ты же ничего не знаешь, мамочка, а здесь просто исчезают люди, а потом их находят убитыми! Сначала Якова-музыканта, потом студента в ирпенском лесу, а теперь пропал солдат! А полиция даже не почешется, бегает за каким-то железнодорожником и ничего не видит перед своим носом!

— Дина, Дина! Веди себя прилично! Какое нам дело до этого солдата? — резко прикрикнула на дочь Марина.

Петров с раскрытым ртом уставился на обеих. Сыщик хлопнул ладонью по раскрытой папке.

— Вы мне мешаете, барышня! Петров, займитесь обыском! Обойти все комнаты и осмотреть все самым тщательным образом! Разрешите продолжать допрос.

Сыщик обернулся к безмолвной, словно застывшей в брезгливом созерцании Мышке:

— Ваше имя-отчество, барышня?

— Анжелика Александровна Арсеньева, — спокойно, безжизненным голосом ответила Мышка, глядя куда-то мимо головы сыщика. Ей было противно все: и шмыгающая по комнатам фигура Петрова, и рассевшийся на стуле сыщик. Тошнотная муть подступала к горлу, но лицо Мышки выражало только глубокое равнодушие и брезгливость.

— Что вы скажете относительно прибывшего к вам вчера железнодорожника? — спросил сыщик.

— Я его не видела, — сказала Мышка.

— Вы были дома и не видели?

— Да, я была дома и не видела!

— Так, так… А что вы скажете насчет родственника, которого вы ждали?

— Ничего. Мы ждали и ждем, — безразлично ответила Мышка.

— Очень хорошо. Тут ваша сестрица говорила, так сказать, о пропаже солдата. Вы что-нибудь слышали об этом?

— Нет. Я работаю в госпитале и отдаю все свое внимание раненым солдатам, так что мне некогда интересоваться историей с пропавшим солдатом. Это дело полиции, — так же безразлично ответила Мышка.

— Похвально, похвально. А скажите, пожалуйста, что, Ефим Бессмертный, ваш сосед, часто возит вас на станцию?

— Почти всегда. Отвозит и встречает, — кратко ответила Мышка.

— Очень хорошо. Но сегодня вы дома. Так скажите, пожалуйста, кого же повез сегодня Ефим? Прибавим к этому: так рано и в такую погоду.

— Здравствуйте! — насмешливо сказала Динка. — Вы застали нас еще спящими, а теперь спрашиваете, кого повез Ефим? Ну кого он повез, если мы все дома!

— Я думаю, что мама послала Ефима встречать первый утренний поезд! — сказала Мышка. — А может, что-нибудь купить…

— Госпожа Арсеньева! Я прошу вас совершенно определенно ответить на мой вопрос: куда и зачем вы послали Ефима Бессмертного на вашей бричке, учитывая ранний час и погоду?

Чуткое ухо Динки уже давно уловило знакомый скрип колес, но она выждала момент, когда бричка приблизилась к крыльцу, и с криком: «Да вот он сам!» мгновенно выскочили на террасу.

— Ефим! Вы встречали утренний поезд?

Петров схватил ее под локоть и втащил в комнату. Сыщик стукнул кулаком по столу.

— Я просил никого не выходить из помещения! — заорал он. — Я в последний раз предупреждаю вас, госпожа Арсеньева, что ваша младшая дочь ведет себя непозволительно и дерзко! Примите меры!

— А я попрошу вас сократить ваши вопросы, они лишены всякого смысла. И если вы пришли делать обыск, то делайте ваше дело и оставьте нас в покое! — решительно сказала Марина.

Ефим, стуча сапогами и отряхиваясь, на глазах Петрова вытащил из брички мешок с мукой и понес его в комнату.

— Здрасте, — сказал он, снимая шапку и сбрасывая мешок у двери. — Вот только муки достал. И коло поезда был…

Марина быстро обернулась к нему, но сыщик резко предупредил:

— Никаких вопросов. Вопросы буду задавать я!

— А мени все единственно, — сказал Ефим, останавливаясь у двери и скручивая козью ножку.

— Вы Ефим Бессмертный? — спросил сыщик.

— Он самый. Дозвольте закурить? — спросил Ефим, зажигая спичку.

Сыщик кивнул головой.

— Скажите, пожалуйста, Ефим, куда вас посылали в такую погоду?

— Да вот же по ихнего дядю… — припоминая слова выскочившей навстречу Динки, сказал Ефим. — Но погода действительно скаженна… Я ж казав: кто там поиде в таку грозу? Ни, поезжай да поезжай по нашего дядю.

— Послушайте! — подскочил сыщик. — Оставьте в покое этого «дядю»! Я спрашиваю: куда вы ездили?

— Это наконец возмутительно! — вмешалась Марина. — Он же совершенно точно сказал вам, что он ездил к поезду встречать моего брата, да еще я просила его что-нибудь купить! Так чего же вы хотите от человека?

Ефим развел руками.

— А что я зараз куплю? На базаре одна баба и та в город с мукой тащилась, так я только муки и купил! И вот сдача с ваших денег, пожалуйста! — как ни в чем не бывало пояснил Ефим, вытаскивая из кармана пригоршню монет и выкладывая их на стол.