Динотопия

Один симпатичный представительный мамонт — брат Большого Бивня, предложил подвезти нас, насколько это будет возможно, так как он хорошо знает местность. Его большие ноги давали ему надёжную опору даже на льду, и каждый раз на ночь он отыскивал для нас подходящий грот, который затем закрывал своим телом и обогревал своим теплом. Когда же и он должен был вернуться, мы продолжили подъём пешком.

Нам показалось, что с каждым уступом, который мы преодолевали, отдалённое строение поднималось всё выше и выше, временами полностью исчезая за полосами тумана. Мы поочерёдно подбадривали друг друга и Сильвия ни разу не пожаловалась. В морозные ночи мы жались друг к другу, стараясь согреться.

В конце концов, вечером одного очень долгого дня мы взобрались на вершину и с облегчением прислонили рюкзаки к основанию каменной стены. Тучи сгущались и гасили последние отблески дневного света. Высоко над нами вдруг раздался звук колокола (позднее мы узнали, что колокольным звоном отмечалось «приход тёмного состояния» — то есть наступление ночи). В течение нескольких минут мы кричали, пытаясь привлечь внимание обитателей и действительно, вскоре через парапет в нашу сторону склонился человек, а за ним ещё несколько. На снег рядом снами упала верёвочная лестница.

Нас поприветствовали и отвели прямо к нашему гостеприимному хозяину по имени Лёвка Гамбо, который немедленно угостил нас горячим чаем с маслом в каменных пиалах и дал нам ароматическое кадило и накидки, сделанные из меха — первую меховую одежду, которую я увидел на Динотопии. Всё это нас моментально убаюкало, и мы провалились в глубокий сон без сновидений.

На следующее утро после простого завтрака мы пошли осматривать старинные фрески и попутно узнали кое-что из истории. Даже сейчас, когда мы были так далеко от динозавров, мы ощущали их добрую волю, поскольку построить это замечательное строение было их идеей, хотя собственно строительство осуществляли выходцы из Тибета. Динозавры понимали, что некоторые из вновь прибывших тоскуют по одиночеству. Некоторые люди должны какое-то время пребывать наедине с собой, чтобы устранить из своих мыслей лишние воспоминания о том, что они потеряли, и начать новую жизнь. Ни одно место на Динотопии не могло быть отдалённее. Поскольку тропы практически невозможно содержать в порядке, единственным транспортом в этих местах является воздушный корабль, который называют «Небесная Галера».

Жизнь на вершине горы меня особенным образом очаровала. На рассвете тишина полная и абсолютная. Ясным утром с балкона я могу заглянуть в долины обеих больших рек — Полонго и Аму. Иногда удаётся различить и небольшое белое зёрнышко, которое определённо должно быть Городом Водопадов. Поздно ночью или в те дни, когда ветер воет вокруг холодных камней снаружи, я иногда отваживаюсь спуститься в помещение, где хранятся карты, — оно расположено в самом центре строения. Здесь я обнаружил карту обширных пещер Нижнего Мира. Там огромное количество залов и осветительных шахт, а также несколько выходов, которыми мой отец мог бы воспользоваться, чтобы выбраться наверх. Насколько я его знаю, он не станет возвращаться до тех пор, пока не удовлетворит своё любопытство. Я рассказал Лёвке о его экспедиции, и мне показалось, что почувствовал, куда устремлены мои мысли.

«Ты вновь обретёшь своего отца, но ни один из вас не останется таким, каким он был до вашего расставания». Я попросил Лёвку объяснить, что означают его слова.

«Каждый человек, попавший однажды на Динотопию, как бы рождается вновь и это рождение у каждого происходит по-своему. Твой отец родится из земли. Вы с Сильвией родитесь из неба».

Сильвия согласилась со мной, что Лёвка очень стар. Я не отваживался спросить его о его возрасте, и она по этому поводу постоянно надо мной подтрунивала, пока я, наконец, не решился спросить. Он ответил: «Я уже давно не считаю года» — и добавил с хитрым блеском в глазах: «как я и говорил уже твоей подружке»!

Неизбывное веселье Сильвии заразило и остальных обитателей «Оси Небосвода». Я часто слышал смех, когда она рассматривала красиво вытканные полотна со сложным рисунком, которые здесь изготавливают из шерсти, сбрасываемой млекопитающими при линьке. Мы вдвоём помогаем в домашней работе. Когда мы проводим бóльшую часть времени вместе, мне часто кажется, что она погружена в свои собственные мысли. Она так и осталась для меня загадкой.

С того времени, как я сделал в дневнике последнюю запись, произошло множество событий. Однажды утром Лёвка оторвал нас от нашей обычной работы, усадил рядышком и подал каждому стопку очень старых выцветших картинок. «Просмотрите их», — сказал он нам. «Выберите для себя по одной и отдайте их мне». Полностью погрузившись в разглядывание картинок, я думал о каждой из них: были там мост, дом, рыба, пламя, луна, облако, цветок и трилобит. В конце концов, я вложил в его протянутую руку картинку с облаком и одновременно Сильвия тоже отдала ему свою. Наши глаза встретились.