Диоклетиан. Реставратор Римской империи

Как мы уже увидели, подобный исчерпывающий план реквизиций и обязательств предполагает точные сведения о размере населения, где каждый житель выполняет свои функции в экономике государства. Именно при Константине постепенно усилились принудительная социальная организация, регламентация и фактическое закрепощение целых групп населения. Замыкание рабочих в наследственные корпорации, прикрепление колонов к их земле, а декурионов — к муниципалитетам было прописано в законе. Колон, покинувший своего землевладельца, должен был быть возвращен ему силой; декурионы лишились возможности покидать родной город и даже для путешествия должны были получить специальное разрешение; их сыновья автоматически наследовали тягостные обязательства. Если декурион переезжал на другое место, он терял или все свое имущество, или его часть. Повсеместно государство безжалостно удерживало в качества гаранта ресурсы человека — в виде денег, земли, оборотного капитала или просто рабочей силы. Командная экономика, в которой все должны были служить на своих установленных местах, принимала твердую и жестокую форму.[332]

К моменту смерти Константина в 337 году коренное преобразование римского мира было практически завершено. Самыми явными признаками для людей того времени (в зависимости от их точки зрения) стали: укрепление границ; могущественный, осыпанный драгоценностями император, управлявший миром из своей новой великолепной столицы на востоке; новая религия Христа, чье присутствие повсюду выражалось в строительстве церквей и появлении влиятельных фигур епископов, спешащих по своим делам, словно высшие чиновники; процветающие сельские поместья и виллы крупных землевладельцев; доходные места на гражданской службе, плодящиеся новые титулы, формы одежды и почетные звания; подобная саранче армия чиновников с их бесконечным счетом по головам и оценкой налогов; ужесточение подневольного состояния бедноты и крестьянства. За всём этим стоял разумный план выживания, поначалу существовавший в виде ситуативных приемов Аврелиана и солдатских императоров, а затем сознательно разработанный, расширенный и приведенный в исполнение Диоклетианом и его соправителями. Этим механизмом последовательно воспользовались Галерий, Максимин Даза, Максенций и Лициний: логика и ценность этого плана преодолели период гражданской войны и правления отдельных авантюристов.

Проблема стабильности и наследования трона была тщательно решена, хотя и не так, как это предполагал Диоклетиан. Верность династии вновь перевесила искусственные узы, созданные тетрархией. Но, несмотря на личный пример Константина, правление одного императора из одной столицы отныне было исключением, а не нормой. Наследники Константина заново открыли для себя старую истину, что империя слишком велика, а ее враги слишком многочисленны, чтобы ею можно было управлять в одиночку. После смерти Константина в практику вошло правление парами — с родичами из императорской фамилии (или назначенными соправителями): так правили Констанций и Констант, затем Галл, затем Юлиан; следом были братья Валентиниан и Валент, потом Грациан и Феодосий. Образцом подобного успешного совместного управления государством было правление Диоклетиана и Максимиана. Периодически возникали интриги, перевороты и гражданские войны за пурпурные одежды императора, но их было гораздо меньше, чем в III веке. Армия все так же требовала задабриваний и по-прежнему сохранила церемониальную роль в выборе императоров (и узурпаторов), но теперь уже не было возврата к прежней упорно держащейся за власть военной анархии, в которой трон мог занять любой могущественный полководец.

У этого важнейшего достижения есть несколько причин. Новая, возвысившаяся позиция императора, теперь главенствовала над двумя полностью разделенными ветвями гражданской и военной власти. Армейские военачальники стали влиятельными, почитаемыми, требующими бережного обращения функционерами внутри единой системы управления империей. При Константине стало больше пеших отрядов полевой армии, но сами они уменьшились по количеству людей: «легион» теперь состоял примерно из тысячи человек — для большей подвижности, но и, можно предположить, чтобы сделать руководство таким легионом более безличным. Военный дукс или comes поздней Римской империи командовал разнородной смесью единиц и в меньшей степени контролировал выплату жалованья и раздачу припасов; у него также не было никакой гражданской власти над занятой им территорией. Более того, германские офицеры, которых все более выдвигал Константин, не имели социальной или административной подготовки и не могли бы занимать кресло римского магистрата. Организовать мятеж было возможно, но сделать это теперь было гораздо труднее, а в нескольких кризисах IV века местные гражданские чиновники отмежевывались от восстания и упрямо хранили верность далекому императору, который назначил их на эту должность.