Диор

— И что? Может, ты надо мной стояла, пока я, якобы, это писала? Доказать сможешь? Я с Досугом уже год не работаю. Главный редактор хамло и мудак. Имя? Пф. Мое имя — бренд, глупая ты клуша, и, кажется, мой бренд присвоила себе какая-то сволочь, — Рита выдохнула дым, скорчив презрительную гримасу. Несмотря на все показное равнодушие и усталость в голосе, заблестевшие глаза и нервно дрогнувшие пальцы выдали взволнованность или растерянность Скитер.

— Я не клуша, — обиделась Гермиона и отставила ногу в сторону, притопнув туфлей в пол. — Что, больше нечем крыть, да? Нечем больше оправдаться?

— Я тебе ничего не обязана доказывать, — фыркнула Рита, оскалившись. — Но, по доброте душевной, и раз до тебя с первого раза не дошло, повторю: я это не писала. Кто писал, не знаю. Недоброжелателей, — тут журналистка смерила насмешливым взглядом красную от злости Гермиону, — у меня хватает. Я обещала — я держу свое слово, Грейнджер. Ничего о Поттере. Есть и поинтереснее личности. Поттер победил Того-кого-нельзя-называть и все. Никакого медийного повода, — Скитер снова затянулась, постукивая ногтями по спинке дивана и качая коленом.

Позвоночником Гермиона почувствовала, что насчет медийного повода Скитер не врет. Да и не могла она врать, эта ушлая журналистка. Был бы медийный повод, пусть самый ничтожный — настрочила бы, и плевать хотела бы на совместный договор. А так, Гарри уж год не показывается на публике, работает себе спокойно в Аврорате. Ну как, спокойно. С происшествиями (преступников же ловит), но зато без прессы. А Джинни — играет себе в квиддич. Она, пожалуй, даже больше внимания журналистов привлекает.

— А кто тогда? — беспомощно переспросила Гермиона, опуская руки. — Почему с твоим именем?

— Ты, Грейнджер, слабослышащая или слабопонимающая? Не знаю кто. Не знаю, почему. Спроси у редактора, кто принес материал.

— Спросила. Говорит, прислали совой. С подписью Скитер, — Гермиона сделала ударение на последних словах и упрямо выставила подбородок.

— Аноним, — презрительно фыркнула Рита, очередной затяжкой выкуривая чуть ли не половину сигареты. — Под моим именем, — побелевшими пальцами она ткнула окурок в пепельницу, жестко сминая фильтр ногтем, задумалась на мгновение. — И, кажется, этот аноним знал о наших с тобой отношениях, если вот так меня подставил, — Скитер резко спустила обе ноги с дивана и дернула головой, стряхивая челку с лица.

Гермиона начала понимать. Гнев, обида за друга, честного, открытого, верного Гарри, непонимание, растерянность и осознание собственной ошибки разом накрыли Гермиону. Ее сердце лихорадочно билось, спина взмокла под рубашкой — она бежала сломя голову, лишь бы застать Скитер дома по тому адресу, что выдал ей редактор Ведьминого досуга, порядком напуганный разъяренной ведьмой, пальцы задрожали, а к горлу подступил шершавый комок. Она сглотнула в понимании того, что все, что она сделала — бесполезно, Скитер здесь ни при чем, искать настоящего автора отвратительной статейки нужно не здесь, но все силы, казалось, ушли на бессмысленные поиски квартиры Риты. Гермиона так себя накрутила в предвкушении возмездия, что сейчас, когда возмездия не случилось по причине отсутствия состава преступления, произошел коллапс.

Она беспомощно заморгала, чувствуя, как наворачиваются на глаза непрошенные, злые, унизительные слезы, и покачнулась. Голова резко начала кружиться от собственной слабости, несостоятельности и прокуренного воздуха. Кислорода не хватало.

Скитер потянула девушку за рукав, усаживая на диван, рядом с собой.

— Гипертрофированное у тебя чувство справедливости, Грейнджер, — резюмировала Рита, чуть отодвигаясь и похлопывая Гермиону по плечу.

— Я... я не знала. Почему? Кто мог так поступить? За что? Что Гарри им сделал? — надорвано прошептала девушка, проводя рукой по щеке. Рыдания против воли вырывались из груди, слезы потекли по щекам, размазывая тушь, Гермиона сдавленно выдохнула и, неожиданно для себя, вцепилась пальцами в ритин халат и уткнулась мокрым носом журналистке в грудь, уже не сдерживая отчаянных всхлипов. Плечи ее сотрясались.