Дипломат

– Как они к нам относятся, Френсис? – спросил он, полузакрыв глаза.

– В вопросе об Иране?

– Вообще. Ну, хотя бы в вопросе об Иране. Они что-нибудь про нас пишут последнее время?

– Прямо – нет. Но в их газетах делаются завуалированные намеки. Они все время дают понять, что нас больше интересует нефть, чем иранский народ.

– Гм! – Эссекс кивнул. – А как Молотов и министерство иностранных дел? Что они говорят нам или о нас?

– Ничего не говорят, – с досадой сказал Дрейк. – Из них трудно выжать хоть слово. Разве вы не читали мои донесения Бертраму Куку?

– Конечно, читал, но я не всегда понимаю ваши донесения, Френсис.

– Поймете, дружище. Побудете здесь денек-другой и потерпите полную неудачу.

– Вот потому-то меня сюда и послали, Френсис. – Эссекс передвинул часы на каминной доске. – Предполагается, что я не потерплю неудачу.

– Боюсь, что это может случиться, Гарольд.

– Не думаю.

– Послушайте, Гарольд, – почти с жаром заговорил сэр Френсис Дрейк, – не в обиду будь сказано Лондону, там все еще не понимают России. Торжественные конференции, взаимные уступки – это все очень хорошо, но на самом деле этих людей никогда не переспоришь. То, что в любой другой стране является веским дипломатическим аргументом, здесь не стоит ничего. Они не понимают обычных дипломатических норм, не понимают, как нужно торговаться и уступать. У них свой особый язык, и все их доводы основаны на узкой марксистской формуле, на догматическом толковании истории с точки зрения экономики, и поэтому все, что они говорят, звучит неуместно и нежизненно. Вы очень скоро убедитесь в том, что русская система несовместима с нашими идеями и с нашим миром. С ними вообще бесполезно разговаривать, а спорить – просто невозможно.

– Со мной Мак-Грегор, – лениво проговорил Эссекс. – Мы найдем для них веские аргументы.

– Для них не существует веских аргументов, – повторил сэр Френсис Дрейк и поставил свой стакан на плетеный кружок, лежавший перед ним на столе.

– Все дело в том, чтобы суметь подойти к ним, – сказал Эссекс.

– Хотел бы я иметь вашу уверенность, – вздохнул Дрейк.

– О, я не боюсь русских. – Эссекс вручил свой стакан Мак-Грегору.

Помолчав Дрейк сказал: – Вам будет оказано всяческое содействие, Гарольд, хотя положение сейчас несколько туманное в связи с результатами Московской конференции. Но здесь есть сведущий человек, который следил для нас за событиями в Иране. Он целый год прослужил в нашем посольстве в Тегеране и хорошо знает страну. Он должен был ехать в Финляндию, но я задержал его для вас.

Эссекс покосился на Мак-Грегора. – Не беспокойтесь, – сказал Он Дрейку. – Лучше Мак-Грегора вам не найти, а мы с ним отлично сработались, правда ведь, Мак-Грегор?

Мак-Грегора рассердило, что, по мнению Дрейка, Эссексу нужен еще помощник, кроме него.

– Как вы думаете, вам понадобится чья-нибудь помощь? – спросил Эссекс Мак-Грегора.

– Думаю, что нет. – У Мак-Грегора даже порозовели щеки.

– Я только предложил, – сухо сказал Дрейк. – Как там насчет завтрака, Джон? – обратился он к Мелби.

– Когда вам будет угодно, сэр.

Завтрак был обильный и вкусный, но Эссекс решил про себя, что все жизненные блага и удобства в посольстве – скорее всего, заслуга Кларк-Керра, а не Дрейка.

– Вы часто видитесь с Молотовым? – спросил он.

– Очень редко, – ответил Дрейк. – Не забывайте, что вы не в Вашингтоне. Здесь вы не имеете свободного доступа в министерство или к министру иностранных дел. Как раз сейчас мы добиваемся свидания с Молотовым, чтобы поговорить о конфискации земли, которую русские проводят в Восточной Германии. Мы не можем добиться приема, потому что Молотов не хочет говорить с нами об этом.

– А почему?

– Он знает, что мы не согласны с тем, что дробление поместий и передача их крестьянам разрешат политические проблемы Восточной Германии. Мы хотим приостановить это.

– Я думаю, что это безнадежно, – сказал Эссекс. – Крупные поместья уже уничтожены. Едва ли мы сумеем уговорить русских, чтобы они вернули землю помещикам. Надо отказаться от таких безнадежных споров и противостоять русским там, где у нас есть шансы потягаться с ними.

– Например, в Азербайджане? – усмехнулся Дрейк.

– А что же? – Эссекс с аппетитом ел пирожное. – Как русские сейчас относятся к азербайджанскому вопросу? Попрежнему все отрицают?

– Разумеется. – Теперь Френсис Дрейк чувствовал себя более уверенно. – Их пресса продолжает говорить о стихийном протесте иранцев и о помещиках, продавшихся фашистам, и о том, как азербайджанская демократическая партия свергла этих феодальных хищников. Просто нелепость какая-то.

– Ну, не знаю, – сказал Эссекс. – Может быть, там и есть стихийный протест. Мак-Грегор, разве нельзя предположить, что восстание в Азербайджане – отчасти стихийное движение? Как по-вашему?

Мак-Грегор невольно забыл о своей обычной осторожности, решив, что он просто проглядел способность Эссекса смотреть на вещи объективно. Он и не подозревал, что Эссекс пользуется им, чтобы дразнить Дрейка.

– Вполне возможно, что это стихийное движение, – сказал Мак-Грегор.