Дипломатия Франклина Рузвельта

Среди военных уже звучали голоса, убеждавшие президента, что Советский Союз неумолимо преследует свои собственные интересы и пора американскому руководству взглянуть на дело трезво: интересы США и СССР диаметрально противоположны, СССР понимает лишь язык силы, США должны обеспечить (теми или иными путями) на момент окончания войны максимально благоприятное для себя соотношение мировых сил. Антисоветскую позицию стали разделять видные дипломаты. С их точки зрения, СССР уже сделал свое дело, два года он сдерживал нацистов, значительно обескровил рейх, теперь нужно опасаться его собственного возвышения. Одним из предлагаемых способов дальнейшего ведения войны было обращение в 1943 году к Тихому океану, сокрушение Японии еще до окончания битвы в Европе, с тем чтобы впоследствии противостоять СССР, не будучи связанными конфликтами с Японией. Подобные идеи получали всяческую поддержку со стороны многих конгрессменов, имевших тесные отношения с генералом Макартуром, выражавших "азиатские" интересы США.

Так или иначе, но первой по времени задачей американцев в Европе в сентябре 1943 года стало выведение из войны Италии и ее оккупация. Рузвельт потребовал от главнокомандующего союзными войсками в регионе - генерала Эйзенхауэра добиться от нового итальянского правительства, возглавляемого фельдмаршалом Бадольо безоговорочной капитуляции (обещая негласно при этом мягкое обращение в процессе оккупации страны). Англичане, формально согласившиеся с Рузвельтом в Квебеке, упорно шли своим путем, надеясь, что в ходе операции будет принято более "заземленное", более простое решение об урегулировании отношений с Бадольо. Очевидно, они помнили итоги боев за Северную Африку и последовавшую сделку с Дарланом. Здесь, в Италии, из опасений, что на место Бадольо придут "красные" партизаны, англичане хотели поставить "доктринеров" - американцев перед свершившимся фактом или перед конкретной необходимостью остановить убийство союзных солдат за счет сделки с силами, сменившими Муссолини.

На рассвете 3 сентября 1943 года восьмая армия англичан, базировавшаяся на Сицилии, осуществила высадку на подступах к Неаполю. Под влиянием этого события представители Бадольо в Сицилии подписали условия своей сдачи. События начали развиваться в ускоренном темпе. Американцы не желали терять преобладающего влияния в этой стране. Согласно инструкции из Вашингтона, генерал М. Тейлор (которому еще предстоит проявить себя на политической арене США в 50 - 60-е годы) высадился в Риме и потребовал от итальянского генерального штаба приказа итальянским десантникам захватить все аэродромы вокруг Рима. Американцы боялись реакции немцев на выход Италии из войны, опасались броска вермахта на Апеннины.

Миссия Тейлора завершилась провалом, он опоздал на несколько часов. Немецкая военная машина уже разворачивалась против неверного союзника. Части вермахта стали окружать итальянскую столицу, король вместе с Бадольо бежал в Бриндизи, поближе к союзным штыкам. Люфтваффе планомерно уничтожала итальянский флот, остатки которого устремились в сторону Мальты. Немецкие парашютисты во главе со Скорцени освободили Муссолини, и состоялась "трогательная" встреча фашистского дуче и нацистского фюрера.

Началась массированная высадка союзных войск, но расчеты на итальянскую покорность и германское смятение оправдались не полностью. Вместо триумфального подъема вверх по "итальянскому сапогу" наблюдались мучительные движения завязших в локальных боях англо-американских войск. Во многом именно это предвидели в Москве и Вашингтоне, когда, по разным причинам, говорили о предпочтении прямого удара по жизненным центрам Германии этим дорогостоящим и ничего не решающим действиям на периферии. Германского командующего фельдмаршала Кессельринга радовало то обстоятельство, что англо-американцы не высадились где-либо посредине страны. Теперь, начиная от Салерно, им придется заплатить всю цену за продвижение на север, где еще ожидал своей очереди альпийский бастион германской "крепости Европа". Первая американская армия генерала Кларка и восьмая британская армия фельдмаршала Монтгомери начали свой крестный путь.

В эти дни, находясь в Гайд-парке, Рузвельт и Черчилль оценивали первые итоги итальянской операции. Так или иначе, это был гандикап в решающей борьбе с русскими за основную европейскую равнину. В мировой дипломатической игре являлось важным за действиями местного значения не потерять главного. Для Рузвельта данная задача включала в себя подготовку противовеса послевоенной России на континенте к юго-востоку от советских границ.