Дипломатия греха

      - У нас в стране есть очень циничная поговорка: “Закон -что дышло, куда повернул, туда и вышло”, а как дела “шьются”, ты и сам знаешь. Лишняя головная боль никому не нужна, а тут иностранца убили. Все козыри для раскрытия на руках, кто ж будет вглубь заглядывать? Зачем? Неровен час, все развалится, этого придется выпустить, а где найти настоящего убийцу?. И с чего ты взял, что мы развалим дело? Мы его раскроем и подарим местным оперативникам. Будет точно такое же раскрытие, только невинный окажется на свободе, а его место займет виновный. Вот это и будет правильным, а не твои теории по поводу поруки сослуживцев. Это покрывательство, а не взаимопомощь и солидарность...

      -Отче, не буди во мне зверя! Он занесен в “Красную книгу”, как редкий вид скунса. Ты меня знаешь, я не бюрократ, и честь офицера у меня есть, но в данном случае...

      -А куда он остальную технику дел? -неожиданно спросил Разумовский. Остальные видеомагнитофоны и телевизоры?

      -Что? Какие... Ты же сам сказал -изъяты у него из квартиры.

      -Изъяты три. А остальные полторы тысячи? И тысяча магнитол? Да еще пятьсот электронных пишущих машинок? Да триста цветных телевизоров? Тоже продал на рынке?

      -Ну... э-э.... А куда он их дел?

      -Прежде чем решать, куда он их дел, ты представь, как он их выносил. Только не “каким способом”, а в течение какого срока? Это же три с лишним тысячи предметов. И как он их намеревался сбыть? Куда загрузил и как увез? Как спланировал операцию такого масштаба и почему все так гладко прошло?.

      Я задумался. С этой стороны дело приобретало иной оборот, но...

      - Ты знаешь, что у меня куча недописанных бумаг, половина из которых секретные, а две трети просроченные? Что в отделе нас осталось только трое и мы дежурим через день? Что нам не хватает времени даже на раскрытие своих происшествий? Сергеев в отпуске, Прохоров сдает экзамены в высшую школу, Кириллочкин на больничном...

      - Это уже агония, -обрадовался иерей. - Будем добивать... Значит, ты признаешь несостоятельность обвинений?

      - Не признаю. Зато теперь понял, кого ты мне напоминаешь. Того попа из ильфо-петровских “Двенадцати стульев”, который измором захватил желанный гарнитур... И что мы с тобой препираемся как дети, право слово?! Ты знаешь слова “не могу” и “нельзя”?

      - Я знаю слова ,”хочу” и '“не хочу”. Перечисленное тобой относится ко второму. Коля, ведь посадят парня. Как пить дать, посадят. Ловушка захлопнулась, и никто больше копаться, там не станет. Даже сам парнишка это понял, сломался и взял все на себя. Я не знаю уж, каким его способом там “уговаривали”, по теперь он сам себе приговор подписал. А дело еще свежее, еще не все потеряно... Попытаться-то можно. Его пока что в отделе держат-допрашивают, оформляют, но завтра-послезавтра в “Кресты” увезут. Последний шанс с ним пообщаться. Ведь ты же можешь?. Скажи, что по поводу кражи с вашей территории. Ну, Коля...

      -Как же ты мне, -с чувством начал я, -осточер... надоел! Завтра же рапорт начальству подам о том, что “в связи с мешающими оперативной работе попами прошу пере­двинуть церковь на территорию соседнего отдела”... Или за пределы города.

      -Значит, ты согласен?

      Я промолчал.

      -Ну, Николай Иванович... Я ведь один тут не управлюсь. Поверь: мог бы в одиночку осилить и отрывать бы от дел не стал. Уж больно жалко парня.

      -А меня не жалко?. Как только разберусь с этим делом, пойду прямиком к вашему старшему... настоятелю, или как он там называется, и серьезно поговорю с ним о твоем совершенно безобразном...

      -Вот и славненько, вот и договорились, он широко улыбнулся и, извлекая из складок одеяния бумажку, протянул мне. Здесь его полные данные, номер отдела, телефон

оперативника и фамилия следователя, ведущего это дело... Я к тебе завтра днем загляну, да?

      Я положил бумажку на стол и придавил ее медной пепельницей. Достал сигарету, закурил и отвернулся к окну. В отражении стекла я увидел, как иерей встал и, стараясь

производить как можно меньше шума, вышел, словно опасаясь, что я передумаю. Дверь за ним закрылась, и я вновь остался наедине со своими мыслями, скучным вечером и хлопьями снега за окном...

*  *  *

Оперативный уполномоченный Юра Сафонов был занят

тем, что вставлял в разбитое окно стекла. В кабинете было

холодно, а на полу возле открытого окна уже лежала небольшая горка залетевшего с улицы снега.

-     Добрый день, -поздоровался я. -Моя фамилия Куницын. Это Я звонил сегодня утром.

-     Проходи и присоединяйся, - предложил мне Сафонов. - Подержи вот здесь, я сейчас отмерю... Так... Теперь перехвати с этой стороны... Хорошо. Видишь, что паразиты наделали?! Вчера изъял довольно увесистую сумку с “правкой”, а сегодня они мне - кирпичом в окно. Хорошо, не гранатой... Теперь держи крепче...

Стеклорез противно заскрипел, бороздя гладкую поверхность. Легонько постукивая рукояткой стеклореза вдоль отмеченной полосы, Сафонов отломил ненужную часть и отставил ее к сейфу.

       - Что-то слишком ловко у тебя, получается, - заметил я, - уже есть печальный опыт или раньше стекольщиком работал?