Дипломатия и разведка. «Афганское досье», 1939–1945 гг.

Нападение фашистской Германии на Советский Союз коренным образом изменило соотношение сил на международной арене. В первые дни после начала Великой Отечественной войны, как отмечалось в документах НКИД СССР той поры, «волею обстоятельств СССР и Англия стали товарищами по оружию, то есть если не формально, то фактически стали военными союзниками»[60].

22 июня 1941 г. министр иностранных дел Великобритании А. Иден в беседе с послом СССР в Лондоне И. М. Майским заявил, что сам факт объявления Германией войны Советскому Союзу ни в какой мере не меняет политику Англии, что действия Англии в борьбе с Германией сейчас не только не ослабеют, но, наоборот, усилятся[61]. В этот же день премьер-министр Великобритании У. Черчилль выступил по радио и сделал следующее заявление: «Любой человек или государство, которые борются против нацизма, получат нашу помощь. Любой человек или государство, которые идут с Гитлером, — наши враги. Такова наша политика, таково наше заявление. Отсюда следует, что мы окажем России и русскому народу всю помощь, какую только сможем»[62].

Эти заявления А. Идена и У. Черчилля, сделанные как в узком кругу, так и на широкой публике, демонстрировали смену курса английского кабинета по отношению к СССР в период фашистской агрессии. Дипмиссиям и загранпредставительствам Великобритании было предписано оперативно возобновить или заново установить прямые контакты с посольствами и постпредствами СССР за рубежом. Английское посольство в Кабуле отреагировало на эти перемены незамедлительно. По поручению посла Великобритании в Афганистане Ф. Тайтлера 23 июня 1941 г. майор британских спецслужб Флетчер, официально аккредитованный в Кабуле как пресс-атташе в ранге первого секретаря английской миссии, посетил советское посольство. Целью его визита являлась задача установить непосредственный контакт между спецслужбами СССР и Великобритании на афганском плацдарме.

Однако руководство легальной резидентуры советской внешней разведки в Кабуле посчитало преждевременным идти на прямой контакт такого рода с англичанами без соответствующих консультаций с Москвой. Было принято решение, что представлять советскую сторону на этой встрече будет кадровый сотрудник НКИД СССР (карьерный дипломат), советник посольства В. С. Козлов. В ходе состоявшейся беседы был очерчен круг вопросов, представлявших взаимный интерес. Английский разведчик выразил готовность информировать советскую сторону о подрывной деятельности фашистской агентуры и германского посольства в Афганистане. Он также указал на необходимость совместной борьбы СССР и Великобритании с происками фашистской Германии в Афганистане, особо отметив, что немцы неоднократно предлагали кабульским правителям расширить афганскую территорию за счет СССР и Британской Индии. В конце беседы Флетчер предложил советской стороне объединить усилия и выдворить немецких специалистов и советников из Афганистана. По его словам, большинство из них в действительности являлись фашистскими агентами.

Этот первый контакт британской разведки с советским посольством англичане решили также продублировать и по официальным дипломатическим каналам. Вот почему спустя всего лишь несколько часов после визита Флетчера советскую миссию посетил еще один «спецпредставитель» — советник посольства Великобритании Халей. Он также был принят советником В. С. Козловым. Халей предложил свой вариант советско-английского сотрудничества по нейтрализации происков немцев в Афганистане. Английский дипломат в первую очередь призывал к тому, чтобы совместными усилиями блокировать торговые операции немцев в Афганистане. По его мнению, дело следовало бы организовать таким образом, чтобы советская сторона обеспечила бы себе монополию на покупку афганского сырья и прежде всего шерсти на севере Афганистана, а англичане провели бы аналогичную работу в Кандагаре, т. е. на юге страны. По мнению английского советника, совместные усилия затруднят немцам покупку каких-либо товаров в Афганистане и в итоге закроют для них афганский рынок. Эти действия рассматривались английским дипломатом как первый шаг, который неизбежно приведет к сокращению числа работавших в Афганистане немецких специалистов и советников[63].