Дипломатия и разведка. «Афганское досье», 1939–1945 гг.

Как отмечает историк российских спецслужб Ю. Н. Тихонов, Ф. Тайтлер был первым представителем Великобритании в ранге посла, посетившим советское посольство в Кабуле. На этой встрече оба дипломата вели себя сдержанно, т. к. за долгие годы противостояния и вражды между СССР и Великобританией в Афганистане сформировался устойчивый «образ врага»[69]. Однако сдержанность посла СССР К. А. Михайлова была продиктована не только «грузом прошлых лет». Советский дипломат располагал информацией о намерении англичан начать некую игру с русскими на афганском плацдарме. Накануне встречи с Ф. Тайтлером К. А. Михайлов в телеграмме от 30 июня 1941 г. в адрес НКИД СССР проинформировал Центр о содержании беседы английского военного атташе А. Ланкастера с военным министром Королевства Афганистан Шах Махмудом, состоявшейся сразу же после нападения фашистской Германии на Советский Союз. На этой встрече Ланкастер, являвшийся также резидентом английской разведки в Афганистане, доверительно довел до сведения высокого афганского сановника английскую точку зрения по поводу ожесточенных боев, развернувшихся на советско-германском фронте. Англичанин, в частности, заявил, что Англия не заинтересована в полной победе СССР над Германией[70]. Свой антисоветский настрой подполковник Ланкастер демонстрировал повсеместно и не считал нужным его скрывать. Как отмечал советник полпредства СССР в Кабуле В. С. Козлов, в первые месяцы советско-германской войны этот английский офицер в беседах с представителями генералитета афганской армии открыто заявлял, что он не принадлежит к числу сторонников победы Советского Союза над фашистской Германией[71].

В той или иной степени подобных взглядов придерживались и другие сотрудники британской миссии в Кабуле. Полпредство СССР в афганской столице располагало информацией, что летом 1941 г. англичане в своих беседах с афганскими чиновниками не скрывали своего скептического отношения к силе советского вооружения, к прозорливости стратегического руководства советского военного командования, к организации военного хозяйства в СССР и к политической устойчивости советских граждан. Вывод напрашивался сам собой. «Англичане, — говорилось в сообщениях совпосольства из Кабула в Москву, — полагают, как бы подольше затянуть войну Германии с СССР, ослабить обе стороны и выиграть на этом»[72]. Поэтому советские представители в Афганистане, как отмечал полпред СССР К. А. Михайлов, с первого своего контакта с англичанами должны были занять осторожную позицию, учитывая возможность провокации с их стороны[73].

Руководство СССР напрямую связывало двойственное поведение британских должностных лиц в Кабуле с военными приготовлениями англичан на Востоке. Например, накануне вероломного нападения фашистской Германии на Советский Союз из Лондона в Москву по разведканалам поступило срочное сообщение. Из информации, добытой оперативным путем, следовало, что 16 июня 1941 г. под председательством У. Черчилля состоялось очередное заседание комитета имперской обороны. Английский премьер-министр, обращаясь к участникам совещания, настаивал на скорейшем завершении всех приготовлений к бомбардировке Баку. По его мнению, в случае нападения Германии на Советский Союз необходимо было в первую очередь лишить нацистов доступа к стратегическим запасам нефти в Советском Закавказье. В тот же день главнокомандующему индийской армии была послана телеграмма № 130: «Развитие советско-германских отношений может сделать для нас исключительно выгодным быть готовыми предпринять бомбардировку бакинских промыслов с минимальнейшей задержкой. В связи с этим предлагаем Вам. сделать все административные приготовления для этой операции, включая все требуемые расширения и улучшения выбранных посадочных площадок. Предполагаемый объем атак будет равняться интенсивности операций примерно в течение месяца двух эскадрилий бомбардировщиков „Веллингтон“ и двух эскадрилий бомбардировщиков типа „Бленхейм“, оперирующих из Мосула (Ирак. — Прим. Ю. Б.)»[74].