Дипломатия и разведка. «Афганское досье», 1939–1945 гг.

Полпред К. А. Михайлов не случайно ставил вопрос о возможном закрытии дипмиссий стран Оси в Кабуле осенью 1941 г. Советский дипломат располагал на этот счет достоверной информацией, поступившей из надежного источника в кругу высшей элиты афганского общества. В телеграмме от 25 ноября 1941 г., направленной в Москву из посольства СССР в Кабуле, в частности, говорилось: «Согласно неофициальной информации, полученной от профессора [лицо, действовавшее в Кабуле в окружении афганского руководства под псевдонимом „профессор“, установить не удалось. — Прим. Ю. Б.], премьер-министр Афганистана М. Хашим-хан считает, что для того, чтобы избежать вовлечения Афганистана в войну, следует пойти на дальнейшие уступки русским и англичанам, в частности, принять предложение о выдворении немецкой и итальянской миссий в случае, если такое предложение поступит»[114]. В конце 1941 г. К. А. Михайлов неоднократно направлял в Москву подобные предложения. Например, в телеграмме совпосла от 30 декабря 1941 г. говорилось следующее: «Наиболее радикальной мерой пресечения враждебной деятельности дипмиссий стран Оси в Афганистане могла бы явиться ликвидация этих миссий. В последнее время, однако, Ф. Уайли не поднимает этого вопроса»[115].

После высылки немецких и итальянских специалистов из Афганистана в отношениях между советской и британской дипмиссиями в Кабуле наметилась некая пауза, хотя англичане и пытались сохранить видимость «рабочих» контактов между союзниками по антигитлеровской коалиции. Осенью 1941 г. от англичан неоднократно поступало предложение начать политический диалог между СССР и Великобританией на региональном уровне. К. А. Михайлов информировал Центр, что глава британской миссии Ф. Уайли в ходе своих посещений постпредства СССР настойчиво поднимал вопрос о возможном заключении тройственного англо-советско-афганского пакта. По мнению английского дипломата, Великобритания и Советский Союз могли бы стать гарантами безопасности внутриполитической обстановки в Афганистане, обеспечив тем самым незыблемость границ этого восточного государства. Однако дальше общих рассуждений на этот счет Ф. Уайли никогда не шел и какого-либо проекта о заключении трехстороннего пакта никогда не предлагал. Советскую сторону настораживал сам факт того, что британский представитель так и не проинформировал афганское правительство по поводу своей инициативы. Вскоре и сам Ф. Уайли отказался от своей затеи[116].

Вполне возможно, что этот якобы «доверительный» контакт между союзниками на афганской почве должен был обеспечить дымовую завесу для неприглядных действий англичан в соседнем Иране. Однако все тайное в итоге становится явным. Советская разведка информировала Центр, что после ввода советских и британских войск в Иран в августе 1941 г. британские спецслужбы сходу начали реализовывать свой план по созданию в Тегеране английской разведшколы. Вскоре эта школа стала действовать под вывеской любительского молодежного радиоклуба. Этот британский региональный разведцентр был ориентирован на подготовку агентов из числа уроженцев Закавказья и Средней Азии для их последующей заброски на советскую территорию, примыкавшую к полосе границ СССР с Турцией, Ираном и Афганистаном. Достоверная информация по поводу предполагаемых действий выпускников разведцентра была получена от одного из курсантов «этого образовательного учреждения» — советского разведчика и будущего Героя Советского Союза Г. А. Вартаняна[117].

Кроме того, в северной части Ирана, т. е. в зоне ответственности советского командования, англичанам удалось разместить в полной боевой готовности свой спецотряд. Перед этой группой английских диверсантов была поставлена задача разрушить кавказские нефтепромыслы с тем, чтобы не допустить их перехода в руки немцев в случае, если бы такая опасность оказалась реальной. Руководитель советской разведки П. М. Фитин в своем донесении от 22 сентября 1941 г. информировал руководство ГКО СССР о том, что этот британский спецотряд, получивший название «Миссия № 16 (Р)», находится в режиме постоянного боевого дежурства и по приказу может быть немедленно переброшен на самолетах на Кавказ. П. М. Фитин сообщал, что в своей внутренней переписке по данному вопросу англичане неоднократно подчеркивали необходимость соблюдения максимальной осторожности с тем, чтобы даже сам факт существования такой миссии не стал известен советскому правительству, т. к. это могло серьезно скомпрометировать английских представителей на переговорах в Кремле[118].