Дипломатия и войны русских князей

Но Андрей Курбский не знал и не мог знать, что будет через 150 лет. Он не бежал с Руси, он лишь перемещался по ней. Есть много свидетельств, что Курбский заранее готовился к побегу. Еще в Дерпте он написал большое послание печорским старцам, в котором резко отзывался об Иване IV. За грехи, писал князь, погибли древние царства, погиб Рим. Русь стала единственным оплотом православия, но и на Русь дьявол начинает производить «смущение». Только его кознями можно объяснить действия «державных» правителей государства. Бросая вызов Грозному, Курбский писал, что правители Руси уподобились свирепым, кровожадным зверям: «Державные, призванные на власть, от Бога поставлены да судом праведным подовластных разсудят и в кротости и в милости державу управят, и, грех ради наших, вместо кротости сверепее звереи кровоядцов обретаются, яко ни от естества подобново пощадети попустища, неслыханные смерти и муки на доброхотных своих умыслиша». Курбский открыто обвинил Ивана III и его свирепых сына и внука во всех бедах, постигших Московское государство — в оскудении дворянства, притеснениях купцов и земледельцев, беззаконии в судах. «О нерадении же державы, — писал Курбский, — и кривине суда и о несытстве граблении чюжих имении ни изрещи риторскими языки сея днешния беды возможно».

В конце послания Курбский, описав бедствия сословий, замечает: «Таковых ради неистерпимых мук овным без вести бегуном ото отечества быти; овным любезныя дети своя, исчадия чрева своего, в вечныя работы продаваеми; и овым своими руками смерти себе умышляти»[221].

Переговоры Курбского с поляками перед отъездом — вопрос довольно спорный. Тот же Р.Г. Скрынников считает, чтоКурбский много месяцев вел переговоры с поляками и даже оказал им некоторые услуги.

«Известный хронист Ф. Ниештедт рассказывает, что наместник шведского герцога Юхана в Ливонии некий граф Арц после ареста герцога королем Эриком XIV искал помощи у поляков, а затем обратился к Курбскому и тайно предложил сдать ему замок Гельмет. Договор был подписан и скреплен печатями. Однако заговор не удался, граф Анц был увезен в Ригу и там казнен в конце 1563 г. Слуга Арца поступил на службу к Курбскому, и от него хронист Ф. Ниештедт слышал, что боярин не раз со вздохами сокрушался о кончине Арца. Хронист осветил гельметские переговоры в благоприятном для Курбского свете, но добросовестно записал также и слухи, компрометировавшие боярина. «Князь Андрей Курбский, — пишет он, — также впал в подозрение у великого князя из-за этих переговоров, что будто бы он злоумышлял с королем польским против великого князя». Данные о тайных сношениях Курбского с литовцами показывают, что подозрения царя не были беспочвенными. Кажется, Курбский сам предал Арца, о смерти которого потом лицемерно сожалел. Будучи царским наместником Ливонии, князь, по-видимому, мог оказывать важные услуги литовцам. Примечательно, что изменнические переговоры воеводы с литовцами вступили в решающую фазу в то самое время, когда военная обстановка приобрела кризисный характер. Московская армия вторглась в пределы Литвы, но гетман Н. Радзивилл, располагавший точной информацией о ее движении, устроил засаду и наголову разгромил царских воевод. Произошло это 26 января 1564 г. Через три месяца Курбский бежал в Литву»[222].

Трудно сказать, когда боярин установил первые контакты с литовцами. Н. Андреев полагал, что это произошло в течение последнего года, проведенного боярином в Юрьеве. Курбский, писал историк, продолжал вести государственные дела, порученные ему, вел переговоры с ливонскими рыцарями о сдаче различных крепостей. Он читал и писал, но все это время, должно быть, ожидал охранной грамоты из Польши.

Совершенно очевидно, что переговоры заняли несколько месяцев, никак не менее того. Вспомним, сколь медленными были способы передвижения в то время, а также и то, что литовско-русская граница была закрыта и шла кровопролитная война. Помимо этих общих рассуждений, можно привести некоторые новые факты относительно первых контактов Курбского с литовцами. Имеется письмо Сигизмунда II раде Великого княжества Литовского от 13 января 1563 г. Король благодарил князя воеводу витебского за старание его в том, что касается воеводы московского князя Курбского, и дозволял переслать его (князя?) письмо тому же Курбскому и Мстиславскому. «...Иное дело, — продолжал король, — что из всего этого еще выйдет, и дай Бог, чтобы из этого могло что-то доброе начаться, хотя ранее от украинских воевод подобные известия не доходили, в частности, о таком начинании Курбского».