Дипломаты

– У нас еще будет время решить эту задачу, – заметил Нуланс и, обратившись к жене, которая сейчас медленно шла к нему, поддерживая ладонью обильные желто-седые волосы, добавил: – Я хочу тебе представить господина Репнина… – Нуланс запнулся, не без умысла: посол хотел дать понять Репнину, что испытывает затруднение в попытке как-то охарактеризовать его. – Он был на Французской набережной во время визита президента Пуанкаре, – добавил посол тоном, в котором иронический подтекст был едва ли не обнажен.

Блеклые уста мадам Нуланс на какой-то миг оставались сомкнутыми – ей явно надо было больше времени на раздумье, чем мужу. Все-таки они были очень похожи, мосье и мадам Нуланс. Если верно, что со временем супруги становятся похожи друг на друга – чем больше лет, тем больше сходства, – то в данном случае счастливое супружество четы Нуланс длилось века – за десятилетия такой степени сходства достичь невозможно.

– О, мы не теряем надежды принять вас вновь на Французской набережной в Петрограде, – наконец произнесла супруга посла бойко, не очень сообразив, с кем имеет дело.

Круглые глаза Нуланса мученически расширились. Фраза жены явно не входила в его расчеты.

– Но прежде чем мы примем вас на набережной, мы рады будем видеть вас в Вологде, – сказал он, не уточнив, где и когда хочет видеть Репнина.

Нет, они были очень похожи, мосье и мадам Нуланс, настолько похожи, что казалось недоразумением, что один все еще носит брюки, а другая – юбку.

– Как ваша первая акция? – спросил Кедров, когда Репнин расстался с четой Нуланс.

– Разговор едва ли не протокольный, – заметил Репнин уклончиво, ему не хотелось огорчать Кедрова.

– Без надежды на успех? – спросил Кедров; этот вопрос слишком напрашивался, чтобы не задать его.

Репнин молчал.

– Мы увидим сегодня и Френсиса? – спросил Николай Алексеевич после некоторой паузы.

– Да, разумеется. Кстати, он, кажется, повернул сюда.

Подошел человек выше среднего роста, седоусый, с бледным высоким лбом и рассеянно пристальными глазами, какие бывают у людей весьма почтенных лет. Впрочем, надо отдать должное Френсису, его глаза умели незаметно обнять весь зал и все видели.

– Репнин? Как же, слыхал, и неоднократно. – Он на миг умолк, и лицо изобразил озабоченность. – В одно время с вами в Лондоне работал Арчибальд Хэлл, мой школьный друг.

«Если Френсис придумал историю с этим Хэллом, то придумал хорошо, – сказал себе Репнин. – Но к истории этой можно прибегнуть, будь она даже и мифической, только если есть необходимость, а главное, желание найти с собеседником общий язык. Тогда позиция Френсиса отлична от позиции Нуланса».

– Вот что, господин Репнин, – Френсис тронул руку Репнина как будто случайно, но в этом жесте было расположение. – Завтра вечером мы с женой будем в Осанове. – Он оглянулся, будто усадьбу, которую он назвал, можно было рассмотреть, не сходя с места. – Я приглашаю вас. Вы с женой?

Репнин внимательно оглядел зал, высматривая Настеньку, и едва сдержал вздох удивления: Анастасия Сергеевна быстро шла к нему.

– Я хочу тебе представить, душа моя, американского посла господина Френсиса, – сказал Репнин и протянул жене руку, точно желая помочь преодолеть неожиданно возникший на пути мостик. – Господин посол просит быть у него завтра за городом. – Он продолжал удерживать ее руку, путь через мостик был нелегким. – Мы будем, не правда ли?

– Да, разумеется, – сказала Настенька, не очень понимая мужа: она была взволнована не на шутку. – А господин посол один в Вологде?

– Нет, почему же? С женой, – сказал Репнин и раскланялся.

– Северцев сказал, что знаком с Маркиным, – произнесла она, как только они остались одни.

Репнин был удивлен: это имя прозвучало для него неожиданно.

– Да, Северцев и Маркин друзья, Северцев знал его по Кронштадту.

– И знает, где он теперь? – Репнин так и сказал: «он».

– На Волге, в военной флотилии, сражается, и… отчаянно.

Репнин быстро взглянул на нее и уловил в глазах нечто похожее на восхищение. «Что-то она ищет в Маркине такое, чего недостает ей в новой жизни», – не мог не подумать Николай Алексеевич.

93

Сизые купола вологодских церквей еще затягивал предутренний туман, проснулась. Сад был полон холодной влаги. По мосту катил тарантас, и крепкие копыта отсчитывали сухие доски. Пахло березовой листвой, сухой и пыльной, вчера было и в Вологде знойно. Настенька заглянула во флигелек – Ольга спала.

Настенька взяла ведра и пошла к реке. На ней было ситцевое платье, в котором она любила работать по дому, и туфли на босу ногу. Тропка едва прорезала высокую траву. Трава была росной, холодные струи стекали по ногам и копились в туфлях. Не выпуская из рук ведер. Настенька сбросила туфли и вошла в воду. Она уже наполнила оба ведра, но продолжала стоять в воде – не хотелось выходить. Вода обтекала ноги, в ней была и студеность и мягкость северного лета.