Дипломная работа

— Гхм… — Дмитрий Иванович дёрнул шеей, но смолчал, хотя рвались фразы "Это был риторический вопрос", но не хотелось погрязнуть в глупых прениях.

— Историю необходимо изучать, — продолжил лектор, наступив на горло гордыне, — чтобы знать, как наш современный мир и населяющие его народы, стали такими, какими мы их видим сегодня! Изучая прошлое, мы учимся на чужих ошибках, дабы повернуть наше настоящее и будущее в лучшую сторону!

— А-а! — мужики и бабы из тех, кто постарше, закивали с просветлёнными лицами. Эт знакомо… эт понятно… у стариков учиться нужно, ясно-понятно! А если ещё и по науке, то стал быть, точно не во вред! Известное дело, старики, они тово… дурново не посоветуют.

— Дальше давай! — подался вперёд Егор Митрофаныч, и студент приободрился. Он рассказывал им о возможности перенимать чужой опыт, не наступая раз за разом на грабли ошибочных решений. О разнообразии человеческого опыта и идей. О том, что заглянув в прошлое собственного народа, можно увидеть не только ошибки предков, и но и саму суть государственного мироустройства в настоящее время.

— Эк! — крякнул хозяин усадьбы, доставая кисет и трубку, и как по команде, задымила добрая половина мужиков, окромя тех, которые староверы, — Вон оно што!

— Дмитрий Иваныч, — попросил лектора кто-то из задних рядов, — ты б иногда попроще! Всё ж таки не только взрослый люд слухает, но и детвора, и вона… слуги. А они на человеческом с пятого на десятое понимают.

— Попроще… — вздохнул лектор, и без того упростивший лекцию до предела, — ладно.

— Иван! — он подал знак помощнику, старшему сыну хозяина усадьбы, и на белую простыню позади лектора общества "Знания" лёг кадр диафильма.

— Портрет царедворца, — прокомментировал Дмитрий Иванович, — а точнее — граф Кутайсов, Иван Павлович, родоначальник фамилии. Вельможа, царедворец…

[i] До начала 19 века в Южной Африке людей считали белыми, согласно их классовому и культурному положению. Чёрная рабыня, вышедшая замуж (!) за белого, считалась белой, равно как и её дети. Согласно мнению некоторых исследователей, в среднем африканере (из тех самых, ведущих род от Отцов-основателей) не менее (!) 7 % африканской крови.

Апартеид в ЮАР был установлен законодательно только в 1948 году, а до этого браки с цветными и негритянками были проблемой только социального окружения. И даже само определение "цветных" по времена апартеида было странным. Нередки случаи, когда единокровных детей разлучали, признавая одного белым, а второго — цветным! Одному, соответственно, все права белых, второго — в гетто.

Ещё — японцев в ЮАР считали белыми, а китайцев — цветными)

… далее перед крестьянами развернулась история десятилетнего мальчишки, взятого в плен русскими войсками на Кавказе и подаренного наследнику Павлу. Выученный на парикмахера, он занял место подле будущего императора, и сделал себе карьеру…

— Сводничеством?! — переспросил в ужасе Егор Митрофаныч, роняя трубку под ноги.

— Сводничеством, — с наслаждением отчеканил разночинец Дмитрий Иванович, — хотя разумеется, официальная историография говорит несколько иначе.

— И вот так вот… — Егор Митрофаныч повёл руками, — при Дворе? Царю?!

— О… — лектор улыбнулся предвкушающе, — сколь многое вам предстоит сегодня узнать…

Далее была лекция о не упоминаемых моментах истории Государства Российского, через призму именитых Родов, и…

… Дома Романовых.

Лекция и расспросы затянулись заполночь, и народ, разошедшийся ночевать кто по своим фургонам, а кто и просто под навесы, всё шептался да думал, думал…

— … вот же падаль! — ёмко выразился поутру один из мужиков, как только затронули тему Знати, — Не люди, а сволочь! И как только…

— Н-да… — согласился сосед, собираясь до нужника со старой газетой.

Молчали, курили угрюмо на пустой пока желудок, а потом как прорвало! Поднявшаяся дискуссия, прочем, не продлилась слишком долго, ибо за столом такие вещи не обсуждают!

После завтрака Дмитрий Иванович, уделив некоторое внимание реалиям Российской Империи и её прошлого, перешёл на обсуждение народов соседних. Прежде всего тех, кто имел и имеет наиболее культурное и экономическое влияние на Россию.

— Любить их, — то и дело подчёркивал лектор, — не обязательно! Но знать нравы и обычаи соседей, а также их точку зрения на события прошлого и настоящего очень важно.

Мужики крякали, курили и просвещались, а лекция то и дело превращалась в дискуссию, принимая подчас странноватые формы.

— С голой жопой, говоришь? — всё не верил один из мужиков приведённому примеру, — греки?!

— Греки, — кивал студент, — другая культура, и соответственно, другие социальные нормы. Где-то у меня были…

Он зарылся в своих вещах, и по рукам краснеющих мужиков пошёл альбом с образчиками греческого искусства.

— Ишь… жопастенькие, — крякали смущающиеся мужики, — А ты куда через отцово плечо глядишь!? Неча! Мал ишшо!

— … дай-ка, Митрич, — тянулись нетерпеливые руки соседей.

— … фу! — смеялись замужние бабы, допущенные до такого непотребства, — а у мужиков-то писюльки какие маленькие! У мово-то опосля проруби побольше будя!