Дипломная работа

— Не все это понимают, — Военгский благодарно кивнул поэту, — и от того бывают разнообразные коллизии националистического характера.

— Погромы! — выкрикнул кто-то с места.

— Верно, — спокойно кивнул пилот, — погромы. Но ведь и среди откупщиков[i] процент иудеев аномально велик! Пусть эта практика де-юре канула в лету, но значительная часть предприятий с сомнительной моралью в руках иудеев!

— Я никого, — выделил голосом Военгский, — не оправдываю и не обвиняю, а лишь говорю о взаимной нелюбви и том, что нелюбовь эта зиждется пусть на обветшалом, но всё же фундаменте. Интернационализм, в его здоровой форме, учит смотреть на ситуацию не с национальной, а классовой точки зрения. Смотреть, и видеть настоящих врагов — паразитов, присосавшихся к плоти народов!

— Спорно, — вклинился в паузу Бурш, обмахиваясь шляпой и переглядываясь с очаровательной супругой, которая в кои-то веки начала одеваться и вести себя женственно, — впрочем, продолжайте!

— Благодарю, — чуть усмехнулся Илья, — Так вот, интернационализм предполагает, что все народы, а отчасти культуры, равны между собой. Уже здесь немало спорных моментов, но…

— … не будем заострять на них внимание, ибо речь сейчас о другом.

— Я, — пилот чуть подался вперёд, — хочу, чтобы все вы представили себе карту Российской Империи. Люди здесь образованные, так что задача не из самых сложных. А теперь попробуйте сопоставить географическую карту с законодательством Российской Империи!

— А-а… — протянул Аполлинер, — вот оно… молчу, молчу…

— Законодательство Империи весьма серьёзно ограничивает перемещение подданных… — Военгский пристально посмотрел на художника, выкрикивавшего недавно о погромах, — всех поданных, не только иудеев! А точнее — всех представителей мещанства и крестьян.

— Даже перебраться на постоянно место жительство в другую губернию иногда проблематично, получить же заграничный паспорт, — пилот сделал глоток воды, — могут только представители привилегированных сословий, и…

— … жители приграничных губерний! То есть жители Царства Польского, Финляндии, Прибалтийского края и Кавказа! Преимущественно НЕ русские! Жители этих губерний могут получить паспорта как официально, так и перебраться через границу нелегально.

— Добавим сюда специфическую, и притом долговременную политику властей в Петербурге, когда национальные чувства окраин угнетаются, а народы русифицируются железной рукой. Это делает ситуацию хоть и революционной, но я вас уверяю, ничуть не интернациональной!

— Одновременно с угнетением культурным, Империя насаждает в тех краях промышленность и развивает сельское хозяйство, ибо близость к европейским рынкам делает это развитие выгодным. И разумеется, развитие промышленности не может обойтись без развитой… более развитой, чем в России, системы образования!

— И что мы видим? — задал Военский риторический вопрос, — С одной стороны окраины, населённые национальными меньшинствами, ненавидящими Петербург и отчасти переносящими эту ненависть на русский народ.

— С другой, — он качнул рукой для наглядности, — забитые, необразованные в массе своей русские крестьяне, которые даже не знают, что можно жить лучше! Жестокий гнёт на всех уровнях, в том числе и религиозном, и одновременно — игра Петербурга на национальном самолюбии русского народа.

— Уже сейчас мы видим, что количество революционеров из представителей русского народа, народа глубинного, стремится едва ли не к нолю! Всех нас, — Военгский обвёл рукой Де Флор — представляющих Российскую Империю, здесь больше десятка человек. И нет ни одного… подчеркну — ни одного человека из числа российских крестьян!

— А вы… — Андрэ Жид подался вперёд, с интересом изучая Илью.

— Помор, — спокойно ответил тот, — отдельный этнос, родственный русскому. Хотя не все так считают, ну да это личное дело каждого… и к слову — я как раз вырос в одной из губерний, которые считаются пограничными.

— Представители собственно русского народа, русских крестьян, не имеют даже возможности, — выделил Илья голосом, — присоединиться к революционной борьбе. Парадокс, но большую часть Российской Империи представляет едва ли не самая малочисленная часть социалистического движения!

— Значительная часть революционеров с национальных окраин, — продолжил Военгский устало, — хотя и социалисты, но с явственным оттенком национализма. Да-да… вспомните мои недавние слова о политике Петербурга в приграничных губерниях! Националистическая эта позиция если и не выражена явно, то сидит в подсознании, влияя на принятие решений.

— Интернационализм, товарищи, в такой ситуации может быть декларируемым на словах, но деле это будет национализм под маской интернационализма! Интернационализм за счёт русского народа! Минуточку! — Военгский жестом остановил потенциального оппонента, — Дайте договорить!