Дипломная работа

— Тише, тише, Пахом Иванович… — медик чуть перегнулся через стол и положил руку ему на предплечье, — не кипятитесь. Я считаю действия Александра Фроловича несколько… хм, неуместными, потому и взялся представлять ваши интересы.

— Признаться, — чуть улыбнулся доктор, — я пару раз бывал в вашем положении. Знаете ли, такие конфузливые ситуации, когда всё, казалось бы, свидетельствует против тебя. Н-да… неприятно вспоминать, право слово.

— Так что, — он усмехнулся чуть грустно, — знаю, как это бывает. А потом, знаете ли, как в том анекдоте "Ложечки нашлись, а осадок остался!" В вашем же случае, сами понимаете, ситуация несколько осложнена…

Доктор усмехнулся чуть пренебрежительно.

— … шпиономанией. Подростку такое, в общем-то, простительно… но когда тот подросток имеет толику власти… Н-да…

Он потёр переносицу, опустив ненадолго глаза вниз, но не стал заострять внимание на своём несогласии с действиями Чижа. Прохор Иванович обиженно сопел, разглядывая исподлобья каютку доктора, примыкающую к медицинскому блоку. Ничего, в общем-то интересного… всё как всегда, и это успокаивает.

— Давайте для начала попробуйте вспомнить, кто кроме вас находился на палубе во время сборки "Феникса", — участливо продолжил Адольф Иванович, — Я, знаете ли, далёк от шпиономании и склонен предполагать скорее любопытство, граничащее с преступлением…

— Я не виноват! — рявкнул гальванёр.

— Господь с вами, Пахом Иванович! — всплеснул руками медик, — Я вас и не обвиняю! Ваши рекомендации более чем… э-э, убедительны. Скорее, я склонен предполагать, что кто-то из слесарей, а то и просто любопытствующих, залез в вашу… хм, зону ответственности. А потом уже, то ли не поняв, что натворив, то ли попросту испугавшись, не стал говорить.

— Енти могут! — обиженно сказал гальванёр, — Наворотили, а потом, когда поня́ли, аюшки включили! Ничево не видали, ничево не слыхали, ничево не знают! А што человека из-за ентого могут ни за што ни прошто, так им, паразитам, нипочём!

— Ф-фу… жарко! — он потянул ворот рубахи и обмахнулся ладонью.

— Водички? — услужливо предложил доктор, подвигая графин, — Или может, морса?

— Давайте, — чуть поколебавшись, гальванёр протянул руку к графину с водой.

— А я, с вашего позволения, морса, — благодушно сказал Адольф Иванович.

— А давайте и мне морса! — передумал подозреваемый, подождав, пока доктор сделает несколько глотков рубинового напитка, щурясь от удовольствия.

— Пожалуйста, Пахом Иванович… да выплесните воду в рукомойник!

Беседа потекла своим чередом. Строились предположения и домыслы, Адольф Иванович с позиции будущего защитники отрабатывал не хуже Плевако, но…

… постепенно голос его становился всё более монотонным.

— … я ваш друг, — снова и снова повторял Адольф Иванович, проникновенно глядя в глаза, — вы доверяете мне.

— … доверяю, — покорно согласился гальванёр, несколько поплывший от жары или…

… чего-то иного? Беседа потекла своим чередом, но уже более доверительная.

Доктор, не отрываясь, смотрел на Пахом Ивановича, касался иногда его руки и…

… всё чаще звучали фразы о дружбе и доверии. А потом…

— I'm your friend, — проникновенно сказал Адольф Иванович.

— Friend, — согласился гальванёр, и беседа потекла своим чередом, пока собеседники не перешли окончательно на английский.

[i] Утверждение, принимаемое без доказательств, и служащее основой для построения какой-либо научной теории.

[ii]Первыегироскопы для практического применения начали выпускаться в 1910 г. фирмой Sperry Gyroscope Co. Это были судовые стабилизаторы и так называемый «искусственный горизонт», который показывал пилотам высоту полёта.

Глава 28

Сизые облака табашного дыма, повинуясь душным, ленивым сквознякам, дрейфуют по кают-компании, собираясь порой в грозовые облака. Настроение у собравшихся под стать, такое же мрачное, тягостное и немного душное.

— Да уж… — с силой ввинчивая папиросу в пепельницу, выдохнул Котяра, нарушая молчание, — история…

— Да, — улыбнулся он кривовато, поймав мой взгляд, — снова закурил. Не хотел, а вышло так.

— Значит, говорите, здесь уже убил британец Пахома Ивановича? В Дурбане? — уточнил Жуков у Адольфа Ивановича.

— Это уже он сам сказал, — усмехнулся доктор, — на граммофон записали, можете прослушать потом.

— Гипноз, н-да… — покачал головой Шериф Иудейский, он же Семэн Васильевич, пыхая сигарой, — кто бы сказал мне ещё утром, что мето́да эта не только в дешёвых книжонках работает, сроду бы не поверил такому поцу. Наркотики и гипноз, надо же… бульварщина ведь, а сработало!

— Может, нам ввести в службу шерифа штатного гипнотизёра? — подал реплику Жуков, сидящий бесстрастной статуей.

— Хм… — доктор потёр переносицу, собираясь с мыслями, — идея интересная.

— Вижу, Адольф Иванович, што вы в сомнениях? — приподнял бровь Жуков.